Честно говоря, мне было все равно кто был этот паренек. С Максом у нас все шло гладко. На Рождество мы хотели встретиться, а Новый год захотели провести в семейном кругу. По отдельности. В конце концов нужно нам отдохнуть друг от друга. Я ничего не говорю. Мне нравится встречаться с Максом, все его поцелуи, цветы и прочая романтика мне нравится, но все это так пресно для меня, скучно и обыденно. Порой я сравниваю Макса и Стаса.
После отъезда Стаса я знала немного. Совсем чуточку. То, что он вернулся к семье — обратно. Однако потом уезжал в Москву к своему отцу. Потом вновь возвращался и опять уезжал. Бабушка поговаривала даже, что Шутовы хотят переезжать в столицу. Однако после сессии она мне ничего о них не рассказывала, наверно, и вправду переехали. Вход у дома Шутовых заволокло снегом, следов не видно, да и свет не горит, не слышно радостных криков Яны, которая обычно лепила снеговиков в это время. Сейчас же стало так грустно, скучно. От дома за версту волочет несчастьем и брошенностью.
— Томочка приехала! Внученька моя. Посмотрите только — какая красавица у нас выросла! Вылитая Аленушка, ну что, как университет? Бросила поди, вот и правильно, лучше вон, как бабка носки будешь вязать на зиму, да продавать. Откроем фабрику…
— Э, дед, ты че завелся-то? — остановила я гениальный план дедушки.
— А что? Неужели ни так?
— Нет. С сессией все отлично. Вот, приехала на праздники, повидаться с вами. Бабушка, кстати, сказала, что мама приедет.
— Ага, ага. Сто лет у нас не была, наверно…
— Ах да, бабушка сказала, что ты тут какого-то парня держишь, мол, эксплуатируешь мальчика.
— А что, познакомиться хочешь?
— Ну…
— Ой, а он ушел. Ладно. Больше не буду использовать его силы. Так и быть. Но я позову его к нам на Новый год. Он подругу свою приведет, а мать его — святая женщина, святая. Бывает, к бабке придет. Вместе носки вяжут, а мне гоже. Ну идем, мать вроде завтра приедет, да?
— Да, — мои мысли затмил тот парень, который помогал дедушке. Я стала расспрашивать его, уж больно он меня заинтересовал.
— А сколько ему лет? Как зовут? Он здешний? Что за подруга? А симпатичный?
— Эх, любопытная Варвара ты, вернулась в родные края… — пропел дедушка, ущипнув меня за нос.
Комментарий к Глава 24. Getting started. Part 1.
Всем добра и сливы!))))
Спасибо за комменты, я вас люблю!
По вопросам и предложениям - лс)
========== Глава 25. Happy New Year. Part 2. Remember ==========
Новый год — это пара семейного ужина, бой курантов, просмотра по телевизору фильма — «Ирония судьбы», но еще и запах мандаринов, оливье и игристое шампанское. М-м-м…вспомнить эти чудные моменты, как перед тобой сразу же возникает картина, где сидят родители, гости или просто бабушка с дедушкой — неважно. Главное — это твоя семья. Какой бы она не была. Она твоя. Именно они помогают тебе пройти через все трудности жизни, помогают тебе идти, держат тебя за руку, чтобы перевести на следующую ступеньку.
Да, бывают мелкие казусы. Они неприятны. Порой мы отворачиваемся от своих близких. Но они, наверно, никчемны, да? Вот и я не знаю, можно ли простить своих родных за такое или нет.
***
— Мамочка, вы приехали! — воскликнула я, накинувшись на мать с объятиями. Вслед за ней в дом зашел дядя Костя. Он робко обнял меня, слегка поцеловав в щеку.
— Ну что, как универ? Как сессия? Томочка, у тебя все в порядке? — залепетала мама. Она быстро превратилась в заботливую мать. Хм…странно это все. Давно я ее такой не видела и не слышала. В универ, она мне позвонила раз пять за все время.
Ее кто-то укусил.
— Мам, все нормально. Не стоит волноваться за мою учебу. Ты не волновалась за меня, когда я была там. А сейчас, когда я здесь и… В общем не стоит начинать, мам, это ни к чему.
— Как ты разговариваешь с матерью? — воскликнула мама. — Я разве была плохой? К твоему сведению — это ты вляпалась тогда в передрягу с этим…мальчиком, только вспомни. Я же пылинки с тебя сдувала, лечила, заботилась, а потом…
— А потом ты, мама, отправила меня к своей матери. И да, Стаса не трогай. Хоть он и виноват, но не нужно ворошить прошлое. Мне неприятен этот разговор. С твоего позволения — я хочу его закончить.
— Ну уж нет. Я молчать не собираюсь. Меня родная дочурка грязью поливает, а я молчать должна? Я в Москве на заднице ровно не сижу, я плачу за твое обучение, так, на минуточку, я тружусь день и ночь, а ты, неблагодарная маленькая…
— Быстро успокоилась! — вдруг вторглась бабушка, перебивая разозлившуюся мать. В ее глазах был замечен блеск, но это не тот блеск, что возникает перед слезами — нет. Он был победным, она словно возвышалась надо мной, выкрикивая каждое слово в мою сторону.
— Как же хорошо, что твоего обидчика наказали. А ты сидишь тут, сложа руки, и еще кричишь, и обвиняешь меня в том, что я не забочусь о тебе? Ну спасибо, дочурка, счастливого нового года! — воскликнула мать, грубо задвинув за собой стул под обеденный стол. — Да я зад свой рвала, лишь бы тебе было хорошо, как ты не понимаешь? Я о тебе пекусь, а ты… Слава Богу, ты уже не вспомнишь о том кошмаре, — мама глубоко выдохнула, после чего я наконец заговорила, еле дыша.
— Что значит: его наказали? Что значит: я не вспомню?
— Да потому что он уже никогда не появится в твоей жизни! Слышишь, никогда! Он не причинит тебе больше вреда, доченька, — мать подлетела ко мне, обхватывая руками мое лицо. — Пойми. Этот кошмар больше никогда не повторится. Стас никогда не появится у тебя на пути, он больше не помешает…
— Что с ним? — четко проговорила я.
— Она разве не знает? — проговорила мама, повернувшись лицом к бабушке. Та, отрицательно покачав головой, стыдливо отвела глаза. Лишний раз она не смотрела в мою сторону, будто что-то ей мешало, что-то отталкивало.
— Что я не знаю? Мама…
— Том, ты только успокойся. И помни — я ни в чем не виновата. Так распорядился Бог и мы не вправе все вернуть назад, понимаешь?
— Мама, что с ним? — истерически прикрикнула я.
— С ним все хорошо. С ним, уже, все хорошо.
— Если ты сейчас мне не…
— Он умер, Тома, умер. Месяц назад он повесился и… В общем, вот. Мы хотели скрыть это от тебя, но, видимо, судьба распорядилась иначе. Ты, главное — не расстраивайся, слышишь? Жизнь на этом не заканчивается, нужно идти вперед, понимаешь? Он — псих, полный кретин, который издевался над тобой. Сейчас все позади. Он тебя больше не тронет. Он ушел, Томочка. Нужно продолжать двигаться…
— Нет. Нет. Нет! Этого не может быть, мама, нет! — из глаз брызнули слезы. Неужели кроме ненависти к этому человеку я чувствовала что-то еще? Неужели он стал мне дорог? Он и дорог — два не связующих звена, они полностью противоположны, но как правило: все противоположное притягивается друг к другу.
— Я тебе не верю. Этого просто не могло произойти. Нет! — вновь воскликнула я, утирая дорожки слез, которые словно проникали в мою кожу и кричали: «Жив!»
— Но это так, — я отпрянула от матери, уходя все дальше от своих родных.
Родные ли они вообще после всего этого? Месяц. Месяц прошел… Нет. НЕТ!
— Томочка, хочешь, мы переведем тебя в Москву? Ты будешь учиться там — у нас под присмотром, — пыталась перевести тему.
— Я не верю. Не верю тебе… — еле слышно проговорила я, убежав к себе в комнату, закрывав дверь на ключ. Оседая на холодный пол, я дала волю эмоциям. Внутри меня что-то болезненно сжималось. В области грудной клетки становилось жарко. Слишком жарко, чтобы вновь вздохнуть, заговорить, поверить…
Хотелось кричать от всей этой горечи и обиды на весь мир. Он не мог. Не мог. Он был таким сильным. Он не псих. Он самый дорогой человек. Самый близкий. Самый-самый…