- Приму, - кивнул он, ведя ее между машин на парковке. – Но и ты прими. Это продлится недолго.
- Тебе надоест со мной бороться, и ты капитулируешь?
- Нет, - усмехнулся Богдан. Остановился у белоснежного автомобиля, будто только что из мойки, сгреб в охапку Юльку вместе с цветами и всеми ее колкостями и поцеловал в губы – долгим поцелуем до шума в ушах. А оторвавшись от нее, негромко с улыбкой проговорил: - Очень скоро ты наконец поймешь, что от меня только прибыль.
- Любишь себя очень, да? – охрипшим голосом спросила она, не решаясь прижаться щекой к его груди, но, по крайней мере, не вырываясь.
- Я подумал, что чувство здорового эгоизма совсем не помешает, - усмехнулся Богдан и распахнул перед ней дверцу.
- А тебе, кажется, вообще ничего не мешает, что любому другому мужику поперек дороги.
Может быть, ей стоило промолчать, но не вышло. Сказала. А потом только поняла, что сказала. И от этих слов, как в раковину, удрала в салон, зная, что через мгновение окажется в замкнутом пространстве возле него.
Он снова хмыкнул. Закрыл за ней дверь и, устроившись в водительском кресле, спокойно проговорил:
- Слишком долго мешало. Надоело.
- Я посчитала. За последние десять лет мы встречались с десяток раз. Из них девять – с осени прошлого года. Иногда от этого становится страшно.
- Это единственное, что ты имеешь против, или есть что-то еще?
- Ещё у меня от тебя голова взрывается, но к этому я начинаю привыкать.
- Это звучит, будто ты рассказываешь мне про Стокгольмский синдром, - сказал Богдан. К этому моменту они выбрались из пригорода столицы, где располагался аэропорт, и мирно мчались по недавно построенной трассе в Солнечногорск.
Вокруг и правда словно цвела весна. Какой, к черту, календарь? Кто помнит про то, что есть еще какой-то календарь? Кажется, во дворах тех домов, которые встречались им по пути, пробивали себе дорогу к небу подснежники. Юлька улыбнулась и снова сунула нос в тюльпаны, после чего с умным видом сказала:
- Думай что хочешь. Но когда тебе надоем уже именно я, а не обстоятельства, не забудь предупредить. А то с твоим напором...
- Ты сейчас вредничаешь просто по привычке, - пожал плечами Богдан.
- А у меня ужасный характер. Может быть, даже хуже твоего. Я вообще не представляю себе, как ты планируешь со мной уживаться.
- Ты заведешь себе другие привычки.
- Уверен?
- Абсолютно.
- У меня к твоим привычкам тоже есть замечания. И я тоже буду настаивать на некоторой корректировке.
- Готов послушать, - он на мгновение повернул к ней голову и усмехнулся. – Но обещать не буду.
- Отлично! – обрадовалась Юлька.
После чего отправила цветы на заднее сидение, расположилась поудобнее в кресле и внимательно воззрилась на его четкий профиль. Идеальный. Просто потрясающе красивый профиль. Такие мужчины одним фактом собственного существования наверняка нарушают какую-нибудь конвенцию по правам женщин – с ними неизвестно как бороться. Оставляют безоружными. Не то, чтобы ее не устраивало, но... между ними целая жизнь, в которой было овердофига разъединяющего их. Не способствующего тому, чтобы сейчас она имела право сказать:
- Твои бабы. Я не собираюсь с ними мириться. Ни прошлыми, ни текущими, ни будущими.
- К-хм… - кашлянул Моджеевский, чувствуя на себе ее взгляд и сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. – Не понял…
- Сейчас поймешь. Я ревнивая. Ты как-то сказал, что тебе нравится, что я тебя ревную. Так вот будешь наслаждаться на полную катушку. Я их всех изведу, они меня дико бесили в твоем Инстаграме, особенно Ульяна!
- Это значит, что ты все-таки меня ревнуешь, хотя и пыталась убедить в обратном, - довольным тоном констатировал Богдан.
- Они тупые и одинаковые!
- Зато твой Ярославцев – эталон ума и разнообразия, - хмыкнул он.
Юлька замолчала так же резко, как только что говорила. Вся ее бойкость улетучилась в секунду, и она отвела взгляд к окну. Словно холодной водой окатили, а это такое себе ощущение посреди февраля, даже если погода весенняя.
- Я не знаю, что ему сказать, - глухо пробормотала она.
- Правду, Юль, - мягко проговорил Богдан и накрыл рукой ее ладонь. – С остальным будем разбираться вместе. И кстати, у меня нет Инстаграма, но к Рейчел нам придется съездить на свадьбу. Купим Андрюхе смокинг.
- Твоих любовниц я еще замуж не выдавала, - проворчала она, но обхватила его пальцы своими, несмотря на тон, которым говорила. – Давно снес страницу?
- Давно.
- Тогда я не только трусиха, но еще и дура.
- Ты просто поверила не тому человеку.
Юлька усмехнулась. А ему она сейчас верит? Вот так, чтобы до конца?