Богдан отвернулся к морю и некоторое время молчал. Слишком много мыслей вертелось в голове, которые у него не получалось сложить в единую картину. Точно знал лишь одно. В это мгновение он в той точке, откуда начнется новый отсчет его жизни. В который уж раз. Ему не привыкать.
- А может, еще передумаешь? – с усмешкой спросил Моджеевский-младший, взглянув на отца.
- Не передумаю, - внимательно изучая сына, ответил тот. – Я люблю «MODELIT». Невозможно не любить то, что создал сам, практически с нуля… ты-то понимаешь. Потому не могу гарантировать, что всегда буду проходить мимо офиса, не забредая внутрь… даже, наверное, в чем-то откажусь с тобой соглашаться. И мы обязательно станем много спорить… Я буду лезть с советами и под руку… но самое главное – я буду спать спокойно, зная, что ты все сделаешь правильно, Бодя. Ты умеешь правильно.
- С твоей стороны это подстава.
- Не ври, что тебе вот совсем не интересно. Знаю же, что пощупать хочется.
- Ты предлагаешь значительно больше, чем просто «пощупать», - Богдан легко пожал плечами. – И пользуешься тем, что сегодня тебе нельзя отказать.
- Да, с принципами у меня так себе. В вопросах достижения целей они лишние, главное – с мокрухой не связываться. Кстати, запомни, пригодится.
- Ну вот! А я только собрался, - рассмеялся Богдан.
- Я тебе дам! – Моджеевский-старший продемонстрировал сыну свой отцовский кулак. – Так что? Согласен?
Оборвав смех, сын стал серьезным.
- Мне надо подумать.
- Серьезно?
- Обещаю подумать очень серьезно, - Богдан снова отвернулся к морю. Отец все верно рассчитал. Никуда теперь не денешься – только согласиться. Ему не семнадцать, чтобы снова бежать на край света.
- Тебе еще кофе будут наливать за счет предприятия, пару часов сна в сутки положено и полный соцпакет. Смотри, такой шанс бывает раз в жизни, - хохотнул Роман Романович и похлопал Богдана по плечу.
Объяснять, что для такого жизненного расклада Богдану вовсе не обязательно занимать место отца в корпорации – имело мало смысла. Если вообще имело. Предложение Моджеевского-старшего просчитывалось с самого начала, не став неожиданностью для Моджеевского-младшего. Направление ветра Бодя понял еще когда приезжал на Новый год. Отец тогда ударился в пространные беседы о возвращении. Надо отдать ему должное – заходил издалека, подтягивая группу поддержки в лице Лизки и изредка Жени. А перед отъездом Богдана в Лондон так и вовсе устроил масштабный семейный ужин, на котором присутствовали и Таня с ее янычаром.
Отец заманивал всеми доступными ему средствами, не догадываясь, что его отпрыск и сам склонялся к тому, что рано или поздно он вернется обратно.
Сбегая в Лондон много лет назад, он вряд ли понимал, чему хочет учиться и чем собирается заниматься в будущем. Тогда главным было оказаться за тысячу километров от родного города, семьи, друзей и знакомых. От всего, чем была наполнена его жизнь. Пару семестров он метался между университетскими курсами, пока не остановился на компьютерных науках. Ему нравилось учиться, у него получалось воплощать теорию в практику. Еще через год у него уже сколотилась своя небольшая команда. Их работа давала заметный для банковского счета результат, а главным было то, что делом, которое он выбрал для себя, можно заниматься из любой точки земного шара. Живи себе хоть в Антарктиде по соседству с пингвинами. Собственно, один из членов его команды, едва ли не самый ценный, торчал на острове Диско.
Но Богдана тянуло домой, с каждым годом все сильнее. То ли к морю, то ли к солнцу, то ли, и правда, к семье. Его приезд в Солнечногорск – впервые за семь лет – стал отправной точкой для возвращения. Отец лишь ускорил.
К концу зимы Богдан «с вещами» снова обосновался на семейной даче и увлеченно выпал из реальности, создавая приложение, в котором нуждался Моджеевский-старший. В этой своей увлеченности он тепленьким попал в паутину, сплетенную со знанием дела отцом. На Таниной свадьбе Роман Романович представлял сына уже как начальника информационно-вычислительного департамента «MODELIT».
Чему ж удивляться, что осенью отец решил и вовсе на пенсию сбежать?
Долго уговаривать Богдана отцу не пришлось. И пока Роман Романович пребывал в затянувшемся медовом месяце, Богдан Романович уверенными шагами взбирался по карьерной лестнице в здании офиса отцовской корпорации. Он понимал, что фамилия ему немало помогала, но в то же время точно знал, что не решала всего. Потому что если ты грамотно строишь работу и порой почти сутками живешь в собственном кабинете, то не окажется странным, что однажды на двери этого самого кабинета заблестит табличка «Генеральный директор».