Моей целью был дом Константина и Марии. В конечном итоге, он единственный уцелел, по всей вероятности, потому что послужил временным прибежищем для Медрода и его советника. Я не сразу вошла в дом, прежде я обошла двор, в разгроме и беспорядке оставленный бандой разбойников. Некогда приветливое и уютное кострище, за которым было выпито много кофе и рассказано немало историй, у которого слушали музыку прошлого и танцевали вальс, такое аккуратное раньше теперь было раскурочено и вытоптано. Как будто дикие и невежественные вандалы в слепом аффекте разгромили жертвенный алтарь неведомой им культуры и разметали угли по всем углам двора. Просто чудо, что в то утро от углей не занялся пожар, который мог погубить дом, ведь многие головешки лежали впритык к стенам сарая и домика.
Хлев оказался пуст, по всей видимости, скот увели люди Медрода. Я была удивлена, как смогли уцелеть плодовые деревья около дома. Яблони и груши спокойно и величаво приветствовали меня, едва покачивая голыми ветками. Во всём Лоне, только этим деревцам посчастливилось уцелеть и не познать острие топора. Как и предрекал Артур, Медрод стёр с лица земли Лон вместе с домами, людьми, животными и деревьями. Деревья, как люди, пока они растут, жива частица того, кто их посадил. Убив же дерево, убиваешь память о том, кто его сажал, кто вокруг него ходил, кто с ним разговаривал. Со смертью деревьев уходит последняя частичка человека. Конечно, природа возьмёт своё и заполнит это место новыми побегами, но это уже будет не Лон, это будет другое.
Вот почему я удивилась тому, что участок, на котором стоял дом моих друзей, остался практически не тронутым. И снова я миновала дом, мне хотелось навестить замёрзший пруд, что-то меня туда влекло, или просто я осознавала, что больше не увижу его. Лучше бы я туда не ходила! Теперь мне стало ясно, куда делся скот моих друзей. Вся поверхность льда была усеяна закоченевшими и припорошенными сверху снегом телами несчастных животных со всего Лона. Козы, коровы, свиньи, куры и утки вперемешку, со вспоротыми животами и отрубленными головами. Местами лёд не выдержал тяжести этой людской жестокости и проломился под телами бессловесных тварей, но большая часть оставалась над водой. Этакий молчаливый адский памятник бессмысленной бойне и человеческому садизму. Я расплакалась, рыдала и проклинала тех, кто свершил этот лишённый смысла чудовищный акт насилия. Если люди ещё могут дать отпор людям, то животные, в особенности домашние, беззащитны перед людским безумием и жаждой крови.
Только после лицезрения этой дикой и вмерзшей в снег и лёд сцены убийства, я решилась вернуться и зайти в дом. Дверь была плотно прикрыта, но не заперта. Оно и понятно, хозяев в нём не было, да и следы тех, из-за кого они покинули своё жилище, давно были укрыты белым снегом. А может, я просто беспечна, но перешагнув за порог, я прикрыла за собою дверь плотнее.
Дом остыл, это первое, что я ощутила ещё в предбаннике. Следующее что я ощутила, было отсутствием запахов. Не то чтобы в помещении было не уловить совсем ничего. Конечно, запах одежды присутствовал, и с кухни несло прокисшей едой, остатки которой оставили на кухне. Но людьми в доме не пахло, хотя прошла неделя. Я тогда подумала, как быстро улетучивается дух человека, если он пропадает на несколько дней из дома, как скоро жилище становится нежилым и неуютным, несмотря на наличие других спёртых запахов.
И вновь я поразилась тому, что дом не подвергся погрому и осквернению. В обеих спальнях виднелся беспорядок, но незначительный, лишь комья земли, слетевшие с подошв сапог незваных гостей, указывали об их пребывании. Кухня уцелела и понесла потери лишь в несколько тарелок и чашек, но в целом сохранила порядок, установленный хозяйкой задолго до того утра. Даже зеркало, висевшее над рукомойником, – стеклянный прямоугольник в пластиковой оправе, что привычно высится над приборной панелью любого автомобиля, – уцелело, пережив как минимум две катастрофы.
Чем так ценен был этот дом для Медрода, раз он приказал своим людям, небрежным в отношении чужой собственности, не трогать дом и двор? А может это была воля Волка? Что если Он не ушёл вслед за Медродом, а остался поджидать меня? Я так и села на табурет у окна, не раздеваясь, в доме всё равно было холодно, чуть теплее, чем за окном. Я проверила Феликса в сумке, мороз не добрался до него сквозь плотную ткань, но я всё же опасалась чем-либо навредить своему маленькому компаньону. Из дома я прихватила с собой в дорогу пачку галет, три яблока, бутылку с водой и шоколадку. Это слишком мало, но я надеялась на удачу и на запасы Марии. В доме был подпол, я знала, где он, но ни разу туда не спускалась. Он был в задней части дома, как раз напротив хозяйской спальни. Константин так искусно сделал крышку люка, что её невозможно было отличить от остальной части пола, так плотно и ровно она ложилась. И ручки в крышке не было, за счёт хитрого механизма стуком о нужную деревяшку, квадратная дверка приподнималась на пять сантиметров от пола, достаточно, чтобы подцепить пальцами крышку. И безопасно, учитывая, что в доме жили маленькие, но юркие дети.