– Теперь, когда ты не испытываешь мук голода и посвежела, могу я узнать твою историю и правду твоего прихода в Камелот? – спросила Мэрилин.
Я поведала более-менее целостно всю историю моих злоключений, естественно, скрыв о том, что я из другого временного периода и обладаю определённой силой. Пускай об этом знают два человека – Агата и Мария. Одна в силу схожих обстоятельств, другая по случайному интуитивному наитию и моему доверию. Но больше у меня не было желания впускать в свою тайну кого бы то ни было. Это опасно и чревато непредсказуемостью мне и тому, кто б узнал.
– В твоей истории есть несколько тёмных мест, начало и конец, – произнесла Мэрилин, когда я закончила говорить, её глаза вдумчивые и внимательные, смотрели поверх меня, будто размышляя над чем-то, что не касалось этой комнаты и происходило задолго и далеко отсюда.
– Конца у истории, действительно, нет, потому что я ещё не встретила своих друзей, – ответила я не сразу, тщательно обдумывая каждое слово и их возможные последствия для меня самой. – А начало? Так я же вроде всё подробно рассказала.
– Ты не сказала мне самого главного, дитя. Откуда ты? – Васильковые глаза в свете огня факела и мрачных теней комнаты потеряли свою нежную синь, налившись тяжестью предгрозового неба.
– Но я же…, – попыталась я сказать, но была тут же оборвана.
– Не увиливай, ты явно не из Уолверта. Я это сразу поняла, – Мэрилин довольно резко осадила мою попытку увильнуть. – Ты говоришь иначе, немного… смотришь и двигаешься.
– Это не показатель! – возразила я.
– Согласна. Столько деревень и столько людей населяют Уолверт теперь. Но не так, как прежде. – Мэрилин вздохнула, она вскочила со скамьи и принялась мерить быстрыми шагами комнату. – В тебе отчего-то сохранилось то, что ушло из этого мира навсегда. Другой мир, старый и алчный, жестокий и удивительный. У тебя глаза того мира! Но такое невозможно! Это могло бы быть только в одном случае, если бы ты не жила ни дня после. Но это невозможно! Так откуда же ты, незнакомка? Возможно, ты попала в Уолверт из далеких земель, что лежат за пределами океанских вод, окружающих нашу страну? Тебя доставил корабль из Логреса, а может из самого Кадора? Или ты с Потерянных Островов?
А вот о подобной альтернативе своей легенды я и помыслить не могла и даже не думала.
– Сударыня, у каждого человека есть прошлое, предыстория, о которой он в связи с обстоятельствами и особыми причинами не имеет желания рассказывать, – медленно заговорила я, осторожно подбирая слова. – У вас, как и у меня есть целая жизнь до апокалипсиса, и я бьюсь об заклад, что никто из вашего окружения досконально не знает о ней. Да, в общих крупных чертах и лишь то, что вы пожелали открыть, это и известно вашему окружению. Но сколько пыльных углов, сколько мешков тайн и скелетов в бесчисленных шкафах вы припрятали, и я уверена, продолжаете скрывать от всего мира! – Мэрилин от моих слов остановилась, вздрогнула и как-то вдруг осунулась. Передо мной стояла одинокая пожилая женщина, та, которую она прятала в себе многие годы. – Я не прошу открыться мне и вынуть на свет божий все ваши потери и тайны, все надежды и рухнувшие небеса вашей молодости. Мне это не нужно. Мне достаточно того, что вы есть, что о вас говорят, и что вы соответствуете людской молве. Прошу, примите и вы меня без предысторий. Я клянусь вам своей жизнью и дружбой своих друзей, что я никоим образом не состою в сговоре с Медродом и его людьми и целиком на вашей стороне. Поверьте мне, прошу.
Она вновь вздрогнула, по лицу её пробежала волна эмоций, отчего лучистые глаза её увлажнились и в свете факела обрели маслянистый блеск. Мэрилин приблизилась ко мне, и легонько коснувшись пальцами моего подбородка, повернула моё лицо вверх.
– Кто же ты такая? Откуда ты? И почему так сильно задела внутри меня то, что я похоронила много лет назад? – Задавал вопросы взволнованный осипший голос дамы. – Я была уверена, что прошлое умерло для меня, оставив лишь память. А что, по сути, память, как не глянцевая открытка, которая тускнеет и растрескивается от протекающих лет? Ты мне напомнила моего старшего сына, ему было всего двадцать три года. Навсегда осталось двадцать три…. Мой старший забияка, Марк. Он всегда был смелым мальчиком и вырос в крепкого мужественного юношу. Его вера в правоту, уверенность и бесстрашие погубили его. Так я думаю, во всяком случае. Я давно не копошила память о нём и его младших братьях, Михаиле и Матвее. Мне было спокойнее жить, зная, что где-то далеко в воспоминаниях покоится потрескавшаяся карточка с их милыми лицами. Но тебе удалось отыскать эту открытку и вытащить её на свет из далекой тьмы забвения. Но я их не забывала. Мальчики мои! – Мэрилин плакала и приглушённо стонала, глядя мне прямо в глаза, но не смотря на меня. – Давно потерянные сыновья. Я помню о вас, мои хорошие, мои любимые, мои ангелы, Марк, Матвей, Михаил. Как вас не хватает вашей старой матери!