– Как бы хотелось в это верить, Лиза, как бы хотелось.
– Верь и всё. Ты живёшь и это самое главное. Они бы этого хотели и, не задумываясь, снова умерли ради того, чтобы их дочь была жива, дышала сегодняшним воздухом и ходила по обновлённой земле. Верь в это и держись за это. Может, прекратим этот разговор, он из тебя всю душу выжимает?
– Нет, я хочу высказаться, мне некому было о таком говорить и мне становится легче, будто я исповедуюсь.
– Как хочешь, Мари. Но в любую минуту, можно прекратить.
– Когда я их похоронила, то ещё долго сидела у их могилы, пока чувство голода меня не накрыло обмороком. Тогда я пришла в себя и решила выжить, во что бы то ни стало.
– Вот, узнаю мою Марию!
– Пришлось основательно перелопатить дом, съестного оказало слишком мало, и я предприняла первую вылазку за пределы двора. Проходя мимо одного маленького домика, изрешечённого осколками бомб, я вдруг услышала еле слышный плач. Из последних сил я разгребала завалы щебня и пробиралась по узкому лазу к этому звуку. Для меня он означал, что я не одна в этом утихшем и молчавшем, проклятом городе. Кое-как мне удалось добраться к чудом уцелевшей комнатке и, выбив заклинивший замок, попасть в детскую спаленку. Лизи, там, в колыбельке, лежал младенец, живой малыш! Его мёртвая мать лежала на полу рядом, протянув руки к детской кроватке, в последней попытке сберечь и сохранить своё дитя. Я не могла его там оставить одного, хоть и самой себе толком помочь не могла. В этом доме удалось найти сухое молоко и бутылочку с соской, а также я прихватила тёплое одеяло для малышки. Это была девочка, Лиза, но имя её мне было неизвестно, да и какая в том была разница. Ребёнок был голоден и льнул к моей груди в поисках молока. Пришлось вернуться в мой дом и готовить смесь для малютки на костре во дворе, рядом с могилой моих родителей. Ни газа, ни электричества больше не существовало. Только после того, как малышка наелась и уснула, она была истощена не меньше меня, только после этого я оставила её в своей кровати, укутав в одеялко, и вновь отправилась за провиантом.
– Боже, Мари, так во многих домах могли остаться маленькие дети, беспомощные и голодные!
– Вот именно, Лиза. Но у меня не было сил рыскать по всем домам немалого города, чтобы устанавливать сей факт. Я и так знала ту чудовищную истину, что выживет только сильнейший. Мне удалось отыскать наполовину уцелевший магазин с едой и бытовыми продуктами. Там я всё нужное загружала прямо в тележку, набивала её битком. Думала я и о малышке, ей нужно было очень много вещей. Скоро должны были прийти осенние дожди и промозглые ветры. В кондитерском отделе я и нашла Мили, маленькую девочку пяти лет. Она там пряталась и шарахнулась от меня, как от чумной. Ребёнок был в глубоком потрясении от происшедшего и в немыслимом страхе. Мне удалось её успокоить и убедить, что со мной она будет в большей безопасности. Мили всё боялась уйти, потому что надеялась дождаться здесь маму. Оказывается, они постоянно ходили в этот магазин вместе, и когда девочка терялась, то по условности ждала маму именно в кондитерском отделе. Я-то знала, что мама больше не придёт за этой девчушкой и не заберёт её в безопасный дом. Не было больше дома и не было мамы.
– Мари, это ужасно несправедливо. – Только и смогла выговорить я.
– А на это и было рассчитано, когда бомбили город. Все взрослые бы умерли, а дети бы последовали за ними. Маленькие и беспомощные, конечно, не такие, как я.
– Что было дальше?
– Вместе с Мили мы вернулись домой, где мирно посапывала малышка. Я не хотела, чтобы она оставалась без имени, поэтому нарекла её в честь бабушки – Мартой. Втроём мы прожили неделю, а потом нас стало двое. Марта была слаба и вдобавок простыла, а как лечить младенца я не знала, хоть и пыталась на свой лад. Мы с Мили простились с Мартой и опустили его в крохотную ямку рядом с моими упокоенными родителями. До сих пор помню, как у меня всё сжалось внутри и оборвалось, когда я погрузила это невесомое тельце в землю. Острое чувство негодования и ярости тогда завладели мной, я как полоумная кричала в небо, принёсшее смерть в мой город и проклинала тех, кто умертвил практически всё население. Эти люди должны были жить, эти дети не должны были уснуть преждевременным сном! Марта должна была вырасти бок о бок со своей любящей мамой, радоваться каждому дню и дарить этому миру свою улыбку. Мили должна была встретить маму в магазине и не разлучаться с ней, жить полной жизнью. А что получили эти крохи? За что им такое выпало? После я даже начала думать, что и к лучшему, что малышка отмучилась и покинула этот беспокойный и безрадостный мир. У неё практически не было шансов на счастливую и долгую жизнь.