Марк подошел.
- Ребята! Это детская площадка.
- И что с того? Мы тоже дети.
- Покиньте площадку!
- С какого это перепугу? Мы еще на качелях не качались, вон в том домике не покакали. Еще пирожков налепим из песка. Тебя угостим! И попробуй только отказаться!
Заржали.
- Покиньте детскую площадку! – строго сказал Марк. – И выключите музыку! Вы мешаете другим людям отдыхать. Хотите слушать музыку, слушайте ее в наушниках.
Они гоняли рэп, в котором через слово был мат. Белобрысый с мутными глазами, видно, он был у них за авторитета, презрительно сплюнув через губу, процедил:
- Обсосок! Мы не трогаем тебя, и ты нас не трогай! Иди лесом, подметай там себе чего-нибудь! Всё! Базар закончен! Пацаны устали тебя видеть. Сбрызни и не заслоняй нам больше горизонт.
- Повторяю, молодые люди! Покиньте детскую площадку!
- Ты смотри какой долбодятел!
Блёклые брови белобрысого приподнялись, изогнулись и, как крыши, нависали над его мутными, как брага, гляделками. Выпустив длинную струю слюны, он приподнялся.
- Сяс я тебе затолкаю твою метлу в задницу, и ты полетишь на ней, как на ракете. Про Гагарина слышал? Вот повторишь его полет в космическом пространстве!
- Чо с ним базарить, Кузя? Лай ему в клюв!
- Слышь, обсосок, чо порядочные пацаны требуют! Иди, не доводи меня до греха!
- Покиньте детскую площадку!
- Ну, ты достал!
Кузя двинул ему в лицо. Целился в губы и нижнюю часть носа, очень болезненные места на лице. Марк повалился на спину, ударился затылком о бордюр, застонал. Еще никто его никогда не бил. И он сам дрался только в том мире, откуда его изгнали.
Парни заржали.
- Всё! Взял метлу и улетел отсюда!
Марк медленно поднялся. Провел ладонью по губам. На ладони была кровь. Живая, настоящая, его кровь. Это его удивило. Он лизнул ладонь. Какой-то сладковатый вкус.
- Зачем вы так? Я же с вами по-хорошему.
- Не! Ты смотри! Не угомонился. Не даст посидеть спокойно. Теперь твоя очередь, Сеча! Ну, покажи свой фирменный!
Тот, кого он назвал Сечей, поднялся, отбросил пустую банку, хмыкнул и шагнул к Марку. Остановился в шаге от него и смотрел, ухмыляясь и покачивая головой.
- Придется размяться! А то я чего-то засиделся.
Друзья его загоготали.
- Разомнись, разомнись, Сеча! Боксерская груша перед тобой.
Сеча, зажав голову обеими руками, покрутил ее из стороны в сторону. Так бойцы разминаются перед боем.
- Ну, лови, недоносок!
Он стал замахиваться.
И в этот момент Марк почувствовал себя другим человеком из иной жизни, которой, может быть, и не было. Он увидел себя в окружении хищников, которые готовы растерзать его. И всё его существо настроилось на битву. Его тело наливается силой. Он выдвинул перед собой на протянутых руках метлу и стал ее раскручивать. Метла крутилась всё быстрей и быстрей, и вскоре ее нельзя было увидеть. Только свист, будто перед ним был пропеллер. Троица завороженно глядела на это действо. Сеча восхищенно воскликнул: -
Ништяк!
И отступил на шаг назад. Он уже забыл о разминке, о том, что занес кулак, чтобы нанести удар в челюсть. В это время он почувствовал нестерпимую боль в плече, завизжал и выкрикнул:
- Я не могу пошевелить рукой. Он мне перебил руку. Она висит, как веревка. Я даже пальцами не могу пошевелить.
Марк шагнул вперед. Пропеллер свистел перед ним. И вот второй ойкнул и упал на колени. Попробовал подняться, но застонал и снова упал на колени. Так на коленях он начал отползать назад.
Третий заголосил:
- Не надо! Я ухожу!
Но тут же рухнул на корточки. Пропеллер свистел над их головами. Они лежали, повизгивая. Понимали, что экзекуция может иметь продолжение. А пропеллер-метла поражал то одного, то другого. Они катались по земле и умоляли:
- Всё! Не надо больше! Мы поняли. Мы уходим. Мы больше никогда не придем сюда.
Свист резко оборвался. И пропеллер превратился в обычную дворницкую метлу. Марк миролюбиво сказал:
- Конечно же, идите! Только будьте столь любезны, уберите мусор за собой. Это всё же детская площадка.
Ползая на коленях, они собрали окурки, пустые банки, всё это выбросили в урну и, медленно выпрямившись, как по команде, бросились прочь. Бежали, не оглядываясь.
- Он же ниндзя,- задыхаясь на бегу, выкрикнул Сеча.
- Хорошо хоть не убил. Это им, как два пальца,- выбрасывал из себя слова Кузя.
- Что это было?
Марк обернулся. Рядом стояла Наташа. Глаза ее блестели, а губы вытянуты вперед, как для поцелуя.