Она легла к нему. Он приподнялся, расстегнул на ней халатик. Под ним ничего не было. И стал целовать ее лицо, шею, грудь, живот. У нее была такая нежная кожа! Она ворошила его волосы. Потом стала тихо стонать.
-
Наташа перебралась к Марку. Поднимались они рано. К утреннему кофе она успевала еще что-нибудь приготовить: сладкие пирожки, фаршированные блинчики. Марк впервые узнал их вкус. А уж на обед обязательно суп или борщ и на второе что-нибудь мясное или рыба. После обеда они отдыхали, а вечером снова выходили на уборку. Наташа справлялась быстрей со своей территорией, поэтому всегда помогала Марку.
Вечером снова выходили на уборку. Потом ужинали, смотрели телевизор (его принесли с прежней Наташиной квартиры) и ложились спать. То есть жили так, как живут большинство семейных пар. Как-то она спросила его:
- Марк! А ты не думал о том, чтобы сменить работу? Всё-таки твое предназначение, наверно, не в том же, чтобы быть дворником. Ох, как и мое тоже.
Подошла зима. И работы добавилось. Наташа научила его, как пешней срубать лед и наст. Но когда шли снегопады, приходилось работать особенно много. За это шла доплата, но небольшая. А в мороз слишком долго не наработаешь, приходилось то и дело забегать в подъезд, чтобы отогреться, а то и подниматься в квартиру, где они согревались горячим кофе и чаем.
- А зачем менять? – сказал Марк. – Работа как работа.
- Но ты молодой умный мужчина. Без вредных привычек. Не пьешь, не куришь. Сейчас такое редкость. И к тому же на дворников смотрят, ну, как на людей второго сорта. Дворник стоит на самом низу социальной лестницы. Для этой работы не надо ни ума, ни таланта, не образования. Она так и числится неквалифицированная работа. Это неблагодарный труд. Ну, ладно там пожилые, мигранты. Это в порядке вещей. Но вот на нас косят и недоумевают: вроде бы нормальные люди и в дворниках. И когда видят тебя с метлой, то, наверно, думают, что у тебе не все с головой в порядке, особенно, когда узнают, что у тебя есть собственная квартира.
- У меня нет образования, нет профессии. Я больше ничего не умею делать.
- Постой, Марк! Вот ты закончил школу и что-то же делал все эти годы после школы. Не лежал же ты все эти годы на диване, уставившись в потолок. И на что-то же ты жил.
- Такое ощущение, что все эти годы я пребывал в какой-то сне. И вот проснулся, стал дворником и живу с тобой. А из той прошлой жизни я ничего не помню.
- Может быть, Марк, покажемся психиатру?
- А, быть может, я прибыл сюда из другого мира. И память о прошлой жизни просто была стерта.
- Но и пришелец не должен быть дворником. А ты представляешь, как на наших детей будут смотреть другие дети. Они их будут презирать из-за родителей. Дети – вообще жестокие существа.
- У нас будут дети?
Наташа положила руку на живот.
- Будут. А инопланетяне не знают, что если женщина и мужчина спят вместе, то у них могут появиться дети?
- Серьезно?
- Я хотела тебе сказать раньше, но всё как-то… Ты не рад? Ну, что ты, Марк, молчишь?
- Как я могу быть не рад?
Он обнял ее, заглянул в ее черные цыганские глаза. Непостижимая женщина. Какая-то в ней есть тайна.
- Думаю, Наташа, что нам нужно оформить наши отношения. Завтра же идем в этот… как его?
- В загс.
Она засмеялась. Когда она смеялась, то откидывала голову назад и смотрела поверх собеседника.
- Да! И надо отметить это событие. Черт! Но у меня почти нет денег.
- Да ничего страшного, Марк. Подадим заявление, а потом еще целый месяц ждать до регистрации. К этому времени и получку дадут. И на костюм хватит и мне на платье.
Они подали заявление в загс. По этому поводу купили шампанского, фрукты, Наташа еще купила и толстую рекламную газету «Ищу работу».
- Ты, Марк, будешь учиться заочно. А пока пойдешь, ну, хотя бы продавцом-консультантом. А я на платные курсы парикмахеров. Со временем у нас будет собственная парикмахерская. Знаешь, это моя мечта. Еще девчонкой я стригла и делала прически.
Она висела на его локте и непрерывно болтала. Она была счастлива. Она любила этого странного человека, который до сих пор оставался для нее загадкой. Но она верила, что со временем разгадает эту загадку, когда ближе узнает его, когда они станут единым целым, семьей.
- Марк! Вспомнила! Давно уже хотела, но как-то всё забывала.
Она потянула его к дверям магазина. Он поднял голову. «На связи».
- Не спорь! Как в наше время и без телефона? Ты оглянись вокруг себя! Ну, покрути, покрути головой! Я уже не говорю про молодежь. Видишь, вон идут дедушка с бабушкой. Он с костыльком, а у ней в руках сотовый. И она что-то говорит дедушке. Смотрят они не по сторонам, не на дорогу, не на прохожих, а на экран смартфона. Наверно, рассматривают фото, что им прислали внуки или правнуки. Или читают эсэсэски от них. И больше ничего для них в мире не существует. Вон мамочка толкает коляску с малышом. А у ребенка – я уверена в этом – в руках не погремушки, а смартфон, он водит по экрану пальчиком и рассматривает картинки. И счастливо улыбается, смеется. И попробуй забери у него смартфон, так разревется. А ты, как мастодонт какой-то. Тебя надо показывать в музее. Идем!