В мегаполисах мы занимаемся тем же, что и все. Казак может быть кем угодно: служить при погонах или работать в гражданских отраслях – хоть дворником, хоть космонавтом. У меня в семье много учителей и рабочих. Одеваемся мы как все. Мы не ходим с шашкой на работу, у нас нет звезд во лбу или определенных стрижек.
Нам достаточно того, что мы живем традициями и передаем их детям. Наши традиции – не только про войну. Просто в силу того, что казаки всегда жили на границе империи, они были вынуждены защищать землю, а сейчас такой нужды нет. И кроме военного мастерства у нас есть ещё песни, есть наше отношение к женщинам, к старикам и многое другое.
К сожалению, 70 лет советской власти не прошли бесследно и сегодня много утрачено. Но с начала 90-х казаки стали всё собирать по крупицам. Поначалу казачество возрождалось стихийно. Правда, потом государство решило нам «помочь», и появился ФЗ 154 «О государственной службе российского казачества», по которому ты можешь считаться казаком, только если служишь государству, иначе ты, мол, самозванец. Никто из моей семьи не стал на это подписываться. Нам не нужно никому ничего доказывать. А тех, кто подписался, мы называем «реестровыми».
Этот закон сильно размыл устои. Потому что там было написано среди прочего, что, если хочешь называться атаманом, в твоей станице должно проживать столько-то человек. И некоторые так хотели быть великими атаманами, что, если в их станице не хватало исторических казаков, они подселяли кого попало, только чтобы получить значок атамана.
После этого пошла мода на казачество. И появились все эти «казаки из добровольных народных дружин» – те клоуны, что расхаживают по городу с шашками и якобы охраняют общественный порядок. Они никакого отношения к нам не имеют. Теперь «вступить в казачество» может кто угодно, представитель любого народа, с любым воспитанием, любыми традициями. Столько запросов в сети: «Как стать казаком?». Да никак. Как может нормальный казак относиться к этим гражданам? Чем им не нравится свой народ? Зачем вступать в наш? Пусть не лезут к нам. И пусть знают: в казачье общество они могут вступить, но в казаки – никогда.
В чем был смысл насильственного пострига? Почему насильственно постриженные не могли сбежать или выйти из пострига?
ИНОКИНЯ ЕВГЕНИЯ МАРИЯ СЕНЬЧУКОВА
Пресс-секретарь Якутской и Ленской епархии; обозреватель сайта «Православие и мир»
Таким образом нравственно нечистоплотные сильные мира сего затыкали рот своим недругам или отстраняли их от дел. Например, постриг одного из супругов давал право другому вступить во второй брак; монах не мог претендовать на престол и так далее.
Первый случай насильственного пострига на Руси – жена князя Василия III, Соломония Сабурова не смогла родить наследника и была пострижена в монашество, чтобы князь мог жениться повторно (справедливости ради стоит отметить, что духовенство протестовало как минимум против беззаконного развода: тогдашний московский митрополит Варлаам и преподобный Максим Грек были за свое противление князю сосланы и лишены всех прав).
Своих четвертую и пятую жену велел постричь в монашество царь Иван Грозный – просто потому, что женщины впали в немилость. Борис Годунов велел постричь своего возможного соперника – племянника первой жены Ивана Грозного Федора Романова и его жену Ксению, чтобы они не могли претендовать на престол. В итоге, правда, царем – первым из династии Романовых – стал их сын Михаил, а Федор – патриарх Московский Филарет – фактически управлял страной вместе с ним.
Бежать из монастыря было проблематично. Начнем с того, что он просто охранялся: понятное дело, что если постригали насильственно, то монастырь становился фактически тюрьмой. Кроме того, по закону (в том числе и государственному, а не только церковному) монах, бежавший из монастыря или отлучался от Церкви, что в глубоко религиозном обществе Средневековья влекло за собой массу проблем, или его должны были насильственно водворить обратно в монастырь.
На самом деле насильственный постриг – это просто пример коррупции в старые времена: незаконная ссылка с поражением в правах. Плюс еще свидетельство глубоко наплевательского отношения к вере и полного непонимания самой ее сути со стороны тех, кто такой метод борьбы с неугодными применял. Человек может стать монахом только по собственной инициативе.
Почему говорят: «Я доволен, как слон»?
ДМИТРИЙ СИЧИНАВА
Старший научный сотрудник отдела корпусной лингвистики и лингвистической поэтики Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН