========== Часть 1 ==========
Друзья?
- Вау, ты, правда, жалок, - грубая подошва грязных ботинок прижимает тело к не менее грязному асфальту, - иногда мне даже жаль тебя, - противный смех больше похожий на шипение гадюки и подхватывающие этот порыв ещё несколько голосов.
- Может зря мы так с ним, ребят, он же страдалец, - насмешливый тон и несдерживаемое гоготание, - природа и так его обделила.
Земля достаточно холодная. Конечно, для конца осени это нормально. Все вокруг словно готовится к вечному сну, накрывающему не только окружающую флору, но и людей. Люди становятся более расслабленными и равнодушными, наверное, потому, что время вокруг постепенно останавливается.
Первый снег. Чонгук не может перевернуться на спину, ему просто не дают это сделать, но если бы он мог, то непременно бы улыбнулся падающим в воздухе белоснежным хлопьям, что неторопливо кружатся, медленно опускаясь на твердую поверхность и тут же исчезая навсегда.
Слезы на щеках холодные. Может, чуть холоднее, чем асфальт под ним. Они стекают неконтролируемо, медленными мокрыми дорожками вниз, капают с подбородка, окрашиваются в красный от столкновения с кровью, смешиваются и вместе продолжают свой путь на встречу к бездне.
Боль сковывает все тело буквально заставляя сгруппироваться в один комок. Руку Чонгук не чувствует, словное её нет, а голова раскалывается так, что хочется собственноручно приложится обо что-нибудь. Он слышит каждое их слово, каждую насмешку и оскорбление.
Когда-то он мог называть этих людей друзьями. Что же, похоже, они не готовы принять его настоящего, вот такого неправильного и жалкого. Что же, похоже, они никогда не были его друзьями.
Он плакал не из-за боли, отнюдь нет. Это была обида вперемешку с отчаяньем. Снежинки касаются щек и кажутся невозможно обжигающими. Как же странно, холодные хлопья сейчас кажутся пламенем, а теплые слезы застывшими льдинками.
- Жалкая бета, - резкий удар по животу и ещё несколько последующих, - ты такой глупец, у тебя нет права на друзей, - смешки возобновляются.
У тебя нет права на друзей.
Красные снежинки запоминаются Чонгуку больше всего, когда стайка парней бросает его одного в переулке, считая, что он потерял сознание. Любимый цвет Чонгука красный, но теперь он ненавидит его.
Друзья? Хах, мимо.
Семья?
- Чонгук, почему ты всегда так себя ведешь? Ты ужасный ребенок, - звонкая пощёчина от мамы разрывает воздух и раздается звонким шлепком, который навсегда останется в голове маленького Чонгука, как внимание со стороны родителей.
Крупные капли влаги выкатываются из маленьких широко-раскрытых глаз мальчика, это впервые, когда мама ударила его. Он не понимает, что такого сделал неправильного, за что мама теперь не любит своего сына.
- Дже-и, малыш, он обидел тебя? – ласковый голос женщины режет сильнее ножа, - не бойся рассказывать мне про Чонгука, он тебе ничего не сделает, - брат прижимается к матери и Чонгук точно видит, как тот ухмыляется, смотря на него.
Это было глупо, и Чонгук старался не верить, потому что такое невозможно. Сондже родители любят больше. Сондже – альфа. Когда они были совсем маленькие, Чонгук просто не обращал на это внимание, считая, что это просто он в чем-то виноват и старался исправиться. Но главного не исправишь. Чонгуку никогда не стать альфой.
В тот день, Чонгук всего лишь не поделился своей любимой игрушкой; в тот день Сондже соврал маме о том, что Чонгук его бьет; в тот день Чонгук увидел настоящее лицо своей матери.
Даже столько лет спустя, это было так… жалко.
- Дже-и, ты должен хорошо учиться, и окончить школу с отличными оценками, - женщина ласково проводит рукой по волосам уже достаточно взрослого парня, - ты же знаешь, у нас с отцом надежды только на тебя, на Чонгука надеется нельзя, - она широко улыбается сидящему рядом брату.
Его мама такая лицемерка. Говорила, что любит всех детей одинаково, но наедине говорила то, что думает. Она никогда не надеялась на Чонгука.
- Почему, мама? Почему на меня нельзя надеяться? – парень выглядывает из-за стены, выдавая своё присутствие, - что со мной не так? – как бы парень не хотел сдержать своих слез, они начинали скапливаться в уголках глаз, - за что ты так со мной? – его губы ужасно дрожат, также как и голос, накопленное годами, наконец, вырывается наружу.
- Посмотри на себя, Чонгук, - с ним мать всегда переключается на особый тон, пропитанный льдами и сталью, - ты жалок, - она презрительно отводит взгляд, словно Чонгук самый последний человек на плане, - ты ошибка, - женщина говорит тихо, но её слова кажутся оглушительными.
Ты ошибка.
Это последние воспоминания о той женщине, что Чонгук когда-то называл ласково «мама» и улыбался самой невинной улыбкой. Это была самая болезненная потеря в его жизни. Для него она умерла, теперь её нет в его жизни.
Семья? Черт, опять мимо.
Любовь?
На заднем дворе школы сейчас достаточно пустынно, большинство учеников заняты поглощением еды в столовой. Большинство – не Чонгук. Он уже несколько недель не может нормально питаться. И спать тоже. И учится.
На улице время лучистого солнца и цветений самых прекрасных растений, кажется, если провести рукой в воздухе, то между пальцев наверняка застрянет солнечная паутина, переливаясь золотисто-желтым светом. Нос щекочет пыльца тех редких цветов, что смогли все же прорости в сердце каменных джунглей.
Сердцем Чонгука, таким израненным и слабым завладело новое неизведанное чувство. Это было глупо, но, кажется, Чонгук впервые влюбился. Влюбился в одного из самых популярных омег школы. Влюбился так сильно и преданно, что самому становилось страшно – как может настолько сильно понравится человек, если ты даже не общался с ним нормально? Чонгук не знал. Но зато он точно знал, что никогда раньше такого не ощущал, это было странно-приятным чувством.
- Я давно уже хочу тебе признаться, - бета переминается с ноги на ногу и всматривается в мимо пролетающих птиц. Такие красивые и свободные, смотришь на них и ощущаешь силу жизни, - ты мне очень, очень нравишься, - если бы Чонгук мог быть одной из этих птиц, он бы все отдал, хотя у него ведь ничего нет, - будешь со мной встречаться? – парень не отрывает взгляд от земли и стремительно краснеет, кто бы знал, сколько усилий и репетиций было потрачено на это шаблонное признание.
- Ты такой смешной, - омега хихикает и откидывает голову назад, серьезно удивляясь такому заявлению, - ты сейчас серьезно? – он пренебрежительно цокает и, вытягивая указательный палец, больно утыкается им в плечо Чонгука.
- Думаешь, мог понравиться кому-то? – сильный толчок этим самым пальцем, бета не смеет поднять глаза, - думаешь, достоин меня? – ещё более сильный толчок и осуждение в голосе, - разве ты достоин любви, жалкая бета? – омега приподнимает его голову за подбородок и серьезным тоном произносит контрольное, - меня тошнит от того, насколько ты пуст. Пустышка без запаха.
Только не это. Чонгук снова и снова чувствует, как щеки расчерчивают ненавистные капли. Он снова показывает свои слабости, ничему его жизнь не учит.
Омега проходит мимо, задевая плечом, и кидает пропитанное ядом «Слабак».
Чонгук по ощущениям превратился в птицу, только сейчас он летит не навстречу новому и неизведанному, а прямиком вниз, разбивается об твердую почву, превращается в тысячи осколков. Кажется, больше всего раскололось сердце, Чонгук серьезно слышал треск.
Ты не достоин любви.
Любовь? О Боже, мимо.
Чонгук больше не тот наивный мальчишка, что надеется на добрых и понимающих людей, что надеется на принятие и любовь. Теперь внутри ничего, что могло бы придавать хоть чуточку счастья, вместо этого, там темнота. Пугающая и отталкивающая, из этой темноты доносятся звуки ужасных монстров под названием «Отстраненность» и «Печаль», только вот никто не знает, что эти монстры охраняют маленького заплаканного мальчика, который прижав к груди любимую игрушку, тихо плачет от одиночества, который умоляет его спасти и вытащить из этого затянувшегося кошмара жизни.
Сейчас живя далеко от прошлой жизни, буквально убегая от неё, с виду взрослый парень прячется в своей общажной комнате, как в укрытии. Сейчас он позволяет себе поговорить только с соседом по комнате и с тетенькой-продавщицей в продуктовом магазине.