В моем случае слух практически полностью отделился от зрения. Сам продолжаю видеть дульное пламя рядом с машиной, но не слышу его, а моя снайперская винтовка мечтает пролить кому-нибудь кровь. Рядом со мной Хоффман выпускает триста снарядов из пулемета. Обычно, если кто-то стреляет из пулемета так близко от вас, это оглушает. Мне кажется, что его пулемет шепчет.
У Уокера практически безмятежное выражение лица. Он согнулся над своим оружием, высовываясь из окна, напряженно изучая стены домов, давая очереди из своего М‑4 и стреляя гранатами из подствольника М‑203. Я вижу, как он заряжает новую гранату и думаю: «Готов поспорить, Уокер счастлив, что наконец-то стреляет гранатами 203 в бою». Мне вспоминается, как он недавно поцеловал гранату. Хаотичные мысли, чёрт возьми'.
Изучаю лицо Эдвардса, пытаясь обнаружить признаки паники, страха или смерти. Опасаюсь, что его застрелят или он съедет с катушек, и мы застрянем прямо на этой улице. Но, кажется, всё в порядке. Он ссутулился за рулем и смотрит в ветровое стекло с почти безразличным выражением лица. Единственное, что в нем изменилось — это то, что он перестал болтать о Джастине Бибере или каком-нибудь другом фееричном отсталом гомике, который его занимает.
Хоффман отвлекается от своей стрельбы из окна и оборачивается к нам с триумфальной улыбкой.
— Я прикончил одного, сержант! — орет он.
Уокер игнорирует его. Хоффман бодро возвращается к стрельбе по людям из окна. Серый объект «наезжает» на ветровое стекло и вонзается в крышу. Хамви наполняет царапающий звук металла по металлу, который слышу. Чуть раньше в тот день Уокер обменял Буна на стрелка из гранатомета Mark‑19 из другого подразделения. Парня зовут Флойд Лоутон, капрал, ему двадцать три. Ноги Лоутона поворачиваются боком. На машину упал или бросили стальной кабель. Еще один падает сверху и царапает по крыше.
Уокер кричит:
— Лоутон, ты в порядке?
В ответ — тишина. Эдвардс оборачивается, снимая ногу с педали газа.
Машина замедляет ход и слегка отклоняется влево.
— Лоутон? — зовет Эдвардс.
— В порядке! — не сразу отозвался почти бодрым голосом.
Эдвардс перестал следить за движением машины вперед. Мы практически ползем. Позже Эдвардс говорит, что волновался, что один из кабелей, которые упали на машину, мог опутать Лоутона. Он не хотел, чтобы получилось так, что он разгоняется, а Лоутон останется висеть с петлей на шее на каком-нибудь фонаре в центральном городе «Т».
— Жми на газ, Эд! — воскликнул Уокер.
Эдвардс увеличивает скорость, а снаружи застыла тишина. Мы все еще в городе, но, кажется, по нам никто не стреляет.
— Черт возьми! Вы это видели? Вот это мы отожгли! — Уокер вне себя, смеется и качает головой. — Черт возьми!
Хоффман поворачивается к Уокеру, снова ища его одобрения.
— Я завалил одного, сержант. Его колено взорвалось, а потом я разрезал его пополам!
— Ты разрезал его пополам? Молодец!
— Погодите друг друга поздравлять, — подмечает Эд, — мы еще отсюда не выбрались.
Мы проезжаем мимо покореженной, сгоревшей машины по правую сторону, затем Эдди поворачивает налево, и нас снова обстреливают. Чуть подальше от дороги мы видим несколько приземистых шлакоблочных строений, похожих на промзону. Вижу, как от них отходят белые клубы дыма: еще больше вражеского огня. Водитель вдавливает педаль газа в пол. Хоффман, Уокер и я снова начинаем стрелять.
— Еще одного подстрелил! — завопил Марк.
Вдали мы видим белую дымку: конец города. Мы вылетаем на песчаное поле, которое выглядит почти как пляж. В воздухе носится столько песка — скорость ветра все еще тот же — очень сложно что-либо разглядеть. Со всех сторон раздаются ружейные выстрелы. Хамви проезжает около двадцати метров по песку, а затем вязнет. Эд дает полный газ, и колеса пробуксовывают. Хамви увязает в битуме по самые дверные створки. Это сопочное поле. Сопка — это свойственный Ближнему Востоку геологический феномен. Сверху это поле выглядит как пустыня с твердой коркой из песка толщиной где-то в три сантиметра, по которой человек может ходить, не проваливаясь, но стоит проломить эту корку и под низом обнаруживаются смоляные ямы — зыбучие пески из смолы.
Сержант выпрыгивает наружу и бежит к другим машинам, которые сейчас выстроились по прямой и ведут стрельбу по городу. Он бежит вдоль линий оружия с криком:
— Прекратить огонь! Оценить ситуацию!