***
- До встречи.
- Мы всегда сможем отыскать время для встречи во снах.
Годы молчанья уж не вернуть. Воспоминания о безгласных мыслях выпали осадком. Всё то, что было нами скрыто задело часть души той школьной пары. Мы раскололись на двое от яда слабости и гнёта правил большинства. Те двое половинки уцелевших нас живут на свете, а мы во мраке. Но почему всё осознанье горечи досталось нам. Ведь им оно не помешает: они и так уже давно как порознь идут.
***
- Почему мальчик сидел только с Тианой?
- Его место за столом определял учитель.
- Но он же этого не понимал. И если ему, что-то не нравилось, то он выказывал это эмоциями. Возмущений не было, значит он был не против. Почему?
- В её разносной тишине он видел отзвуки знакомого. Родного, которого у него в жизни было так мало, что он успел охватить его присутствие лишь сердцем.
- И она нравилась тебе этим напоминанием?
- Пфф, нет конечно, с чего ты взяла?
- С самого начала, когда мальчик не осознавал не только рокировки пап. - улыбнулась Диана и оставила меня в покое.
***
Я исписывал листы без остановки.
- Ты снова собрался делать шалаш.
- Нечто похожие из листов и мыслей.
Она ушла. Пришла с рулонами листов завернутыми лентой.
- Прочти это.
Дочитал листы Дианы. Затворник нагромождал слова, будто бы хотел сделать домик внутри дома. Он хотел закрыться ото всех людей, кроме одной.
Лента воспоминаний. Ты помнишь?
- Да, пока что.
- Не лишай себя света. Смотри сколько у тебя ярких воспоминаний. С друзьями, с одноклассниками и с однокурсниками.
- Этот свет, давно перестал быть благоприятным. Я помню, как они радовались вместе со мной, и порой огорчались. Одноклассник мог быть хорошим другом, и в тоже время говорить едкие слова: 'А ты знаешь, зачем в тюрьме набивают татуировки девушек на спинах петухов'. И такие фразы, как бы в пространство, были не только в школе.
- Но ты же был счастлив рядом с ними. Даже на тех снимках, где ты не улыбаешься.
- Это было тогда. Все дружеские отношения, если они и были, то уже испорчены. Теперь только эти бумажки напоминают с горечью об утрате и загубленном. Я не хочу помнить это до конца своей жизни!
***
Символ того, что воспоминания о ней всегда оберегают меня от плохих поступков. Я засыпал с мыслями о ней и не хотел просыпаться, когда мне снились сны, в которых мы дружили.
- Мы должны оставить шалаш. - вышла Диа из нагромождений.
- Почему?
- Нет времени объяснять. Просто доверься мне.
- Почему я должен верить тебе, после всего.
- Потому что однажды, ты впустил меня в свой мир без вопросов и слов. Ты мог верить, только мне. Помнишь? - сказала она и протянула мне руку.
- Да.
Ветер распахнул окно. Листы стали разлетаться в разные стороны. Лента взмылась в воздух.
- Хватай ленту.
- Не могу.
***
- О чём ты думаешь? - спросила меня Света, когда прошла гроза.
- О том, как наши жизни схожи... со звездами.
- ...
- Звезды мерцают и сияют ещё сильнее в падение. Что мы можем сделать в последние секунды их жизнь.
- Только загадать желание. - произнесла Диана.
- Люди очень часто преломляют суть своим восприятием. От чего одно усиливается, другое исчезает. Горение, любовь, желание. Жизнь вначале прививает нам то, ради чего мы сияли, а после учила жить без него. Обрекало на тление смирения или горение в стремлениях вернуть.
- ...
- Я бы хотел быть для тебя просто другом. Иногда встречаться при помощи писем или звонков. Но даже при таком несложном раскладе, допускал бы ошибки.
- Да и я не так идеальна.
- Дело же ведь не только в нас, но и в самом мире.
- ...
- Менять его в угоду себе это неправильно, но создать свой в тени безгласия... почему бы и нет. Снаружи уйма критики и вычур, а здесь мы можем просто делить друг с другом сны вдали от дома.
- Я знаю это плохо, думать о смерти, когда она далеко. Но всё когда-нибудь заканчивается. В конце мало приятного, но ещё хуже, угасание жизни без мыслей и слов. Когда нет даже понимания, что выгорают последние мгновения. Нужно, что-то сказать, признаться, но вместо мыслей одна истерия: 'Нет, это не конец!'. Когда мне делали, операцию я лишился рассудка, кричал перед наркозом. Мне объяснили зачем, но я не мог понять и считал это безвозвратным концом. Ведь у меня не было там проблем, до вмешательства врачей и отца. Спустя годы карточка истории болезней затерялась, но отсутствие слоя спокойствия неустанно напоминает о страхе, от незнания: 'почему в мир ребенка мог вторгнуться чужой?'.
Вырванные страницы из дела пациента. Любовь и страх неразрывно связаны. Связи. Они поддерживают жизнь одних за счёт жизни других людей. Даже самые светлые чувства невозможны без тени.
- Рома. Если бы ты мог выйти из дома переживаний...
- Нет, я не могу бросить маму и брата, оставить их без эгиды творчества. Ведь у меня есть много творческих работ, совместных проектов. Нужно лишь найти людей, заинтересованных в сотрудничестве. Не могу всё бросить.
- Не бросить, а на время отлучиться. Что бы ты сказал или сделал?
- Если бы в семье было всё хорошо, у мамы был бы муж, я бы тогда задержался на том холме. Предложил бы прилечь и посмотреть на звездное небо. Без слов и касаний, просто рядом с девушкой, близкой моей душе. Не думая о том, что будет завтра.
***
Я знаю ты там, по другую сторону двери. Не можешь меня услышать или увидеть, но я могу попытаться. Ты наверное думаешь почему так вышло, почему я остался с тобой до конца? Почему именно ты? Но я никогда не выбирал место рядом с тобой. Я не выбирал тебя, не строил планов. Твое присутствие прекрасно тем, что ты никогда меня не о чём не просила и не спрашивала в жизни. Но при этом и не отталкивала: была рядом. Это было непросто: терпеть мои выходки. Единственное, что могло меня успокоить это твои слова о моей маме. Если бы я её не любил, то слова о маме не останавливали бы мои розыгрыши. Шутками и играми я лишь хотел быть с людьми: ровнялся не на тех. Так глупо, пытаться выражать себя эмоциями. Обычно люди использую мысли, слова и поступки без ребячества. Рядом с тобой все наветы о моей вычурной испорченности размывало светом. Ведь ты мне нравилась и без украса, не только как художница. Мы непростительно много раз оставались наедине. Но без игривой тревожности от публики я даже боялся задеть тебя словом, или долгим взглядом. Оставался робким мальчишкой даже в институте.
Я не хотел, чтобы всё закончилось именно так. Единственное, чего я хотел: быть у света, вместе с тобой, как раньше. Он появлялся, только, когда ты и я были дружны. На миг игры в 'Ручеек' или чудного восхождения на холм; на часы совместного рисования плакатов или отдельных черновиков. Свет появлялся, когда можно было сказать вместо 'ты' и 'я' всего одно слово, вопреки расстоянию и контрастной разности.
- Что это значит? Ты должен ответить! - Спросила Света вблизи осколков, упавшего от касания.
- Ты знаешь, что это значит.
- На ум мне приходит, только одно. Но я не осмелюсь сказать за тебя.
- Даже в мыслях Тианы?
- О чём ты?! Это не рассказ, где я могу проявить мысли мальчика от лица девочки. У него должны быть свои мысли.
- Нет. Ему хватает и ощущений.
- Но без собственных мыслей он может быть неправильно понят другими.
- Тиа. Я не хочу ещё сильнее отдаляться от делений: ты и й-а.