Гулять по центру африканского города это вам не по Тверской. Во-первых, народу на квадратный метр раза в три больше, это как минимум. И половина этого народа не просто ходит, но продаёт что-то из тазиков на голове. Во-вторых, кругом горы мусора, в т.ч. активно гниющего и текущего. Что при температуре за тридцатник и влажности в районе 80% не удивительно, вообще-то. Что удивительно, так это как они тут все ещё не передохли. Извиняюсь, отвлёкся. В-третьих, тротуары тут представляют собой глубокие канавы, накрытые сверху не закреплёнными бетонными блоками, так что идти по ним нужно с некоторой осторожностью. Ибо под них не только сбрасывают/сливают всякую гадость, иногда острую и колючую, но и гадят, поэтому проваливаться туда чревато, как минимум, сепсисом и гангреной, если не хуже. Что может быть хуже? Ну, ребята, это Африка. Тут всегда может быть что-то хуже.
По пути достаю телефон. Раз уж деньги появились, надо порешать некоторые назревшие и перезревшие проблемы, дабы они потом не укусили за задницу в самый неподходящий момент.
– Ви́тали, добрый день. Как дела?
– Привет, А́лусайн, нормально, спасибо. Как сам?
– С Божьей помощью, с Божьей помощью…
– А́лусайн, я же тебе за машину шесть сотен должен?
– Да, Ви́тали, за пять недель, в понедельник уже шесть недель будет.
– Ага, извини за такое дело. Бизнес с этой Эболой совсем завял что-то, сам понимаешь.
– Да, понимаю, всем сейчас тяжело. Но хоть часть денег у тебя есть, может быть?
– Да, мне вот тут самому часть долга отдали. Я к тебе забегу сейчас, три сотни занесу?
– Я скоро на обед собираюсь. Может, в «Crown Bakery» встретимся?
– Нет, не могу, к сожалению, мне тут ещё по делам нужно. Я к тебе в офис через пять минут заскочу, ок?
– Ок, Ви́тали, жду.
Мля, не видать мне любимой рыбной похлёбки сегодня. Знаю я эти «встретимся». Закажет всякой разной жратвы леонцев на двести, а мне потом плати. Почему мне? А потому что я белый. Народный обычай тут такой, ага. Ты белый, значит платишь. И кормишь. Например, если вы пригласили своего партнёра по какому-то предприятию на дружеский ужин к себе домой, не удивляйтесь, когда он придёт с женой, а то и с ещё парой родственников. Которые будут жрать, как будто их неделю не кормили, а потом ещё попросят им часть еды с собой собрать. А? Нет, не прикалываюсь, суровая правда жизни. У Толика вон жена приглашённого замминистра природных ресурсов так не только еду, но и несколько тарелок с собой утащила. TIA.
Вот и офис А́лусайна. В принципе, центр маленький, пешком из конца в конец идти минут десять. Если совсем уж неспешно – пятнадцать. А́лусайн, кстати, начальник группы выездных проверок в управлении местной налоговой по Фритауну и Западной области. Каковое управление легко найти, пройдя от банка девять кварталов на запад и повернув налево. Оно тут одно такое, шестиэтажное. Или окада возьмите, если идти лень, за леонец довезёт. Такси не рекомендую – можно в такую пробку встрять, что быстрее пешком сходить два раза туда-обратно.
Охранник в каморке на входе расплылся по стулу, никак не реагируя на окружающую обстановку, так что просто поднимаюсь по лестнице на четвёртый этаж, где и сидит А́лусайн с коллегами. Обычная контора, обстановка в стиле «ранние девяностые в глухой провинции», если бы не черношкурые обитатели, не отличишь. Кондёров, к счастью, нет, вместо этого окна без стёкол и вентиляторы везде натыканы, что куда практичнее и полезнее для здоровья. Мой контрагент сидит за столом в гордом одиночестве, остальные или где-то на проверке, или на обед уже свалили. Стол, кстати, завален грудами документов, из-за которых еле виден древний, как говно мамонта, монитор. Я вот такого очень не люблю, когда сам работал за столом (случались такие моменты в жизни, я даже главбухом в одном ООО успел побывать), у меня стол всегда был чистым.
Моего примерно возраста негр с маленькой круглой головой, немного неестественно смотрящейся на большом мускулистом теле, поднимается со стула и протягивает конечность.
– Привет, А́лусайн!
– Рад тебя видеть, мой дорогой друг. Как дела?
– Ну, кручусь помаленьку. Вот три сотни, остальное как только смогу, добро?
– Спасибо. А может быть, ещё сотню найдёшь? У жены машина сломалась, на ремонт деньги очень нужны.
– А́лусайн, прости, не могу. Самому вот четыре сотни отдали, я сразу три тебе, ну а сотню себе на житьё, сам понимаешь. Извини, самому очень неудобно, да. Всё эти уроды в порту…