Опухоль заметно спала, я и сам думал потоптаться, а тут и кабан. Но для крупного секача японский карабин показался недостаточно надежным: пуля хоть и длинная, в никелевой оболочке, но калибр всего 6,5 мм; бывало, прошьет навылет, а крови нет. И я решил взять оставленный братом дедовский винчестер калибра «30–40». Правда, патронов к нему было мало, большинство самоделки, фабричных всего несколько.
Утром Чирон проводил до соседнего хуторка из трех фанз. Его друг старик тряс головой, цокал языком: если русский охотник не поможет — беда, этот кюсин — лесной черт — оставит семью голодной. Скулили, голосили бабы.
Все вместе дошли до разграбленной ямы. Да, кабан постарался: все разворочено, от запасов картошки — одни слезы. Вокруг на вспаханной земле четко заметны отпечатки крупных копыт, но дальше, на мерзлой почве, никаких следов. За последние дни снег на открытых местах сошел совсем, остался лишь на северных склонах. Одно было ясно — налетчик являлся и прошлой ночью.
Я отпустил корейцев по домам, призадумался. Коль скоро он посещает этот склад уже несколько ночей подряд, далеко на день уходить не должен. Но как его засечь? Нужно начать с того, что обрезать след, установить входной и выходные, а тогда искать в замкнутом круге. Сделал большую петлю, все время придерживаясь кромки невытаявшего снега. На это ушло почти полдня. Определил трехдневный входной, но выходного не обнаружил. Где же он запрятался? На ближайших сопках мелкие дубки, орешник, редкие сосны. Вроде все просматривается.
Поднялся на соседнюю с пашней высотку, вынул бинокль и начал буквально обшаривать противоположный косогор. Казалось, там негде спрятаться даже зайцу. Только почти в центре росло несколько молодых дубков, не роняющих свой желто-коричневый лист до самой весны. Но и под ними ничего. Разве что какое-то темное пятно. Прячась за кустами, долго напряженно рассматривал эту точку, перемещаясь то влево, то вправо. И вдруг, показалось, заметил какое-то движение. Он! Из опавших прошлогодних листьев секач соорудил себе лежку, где отдыхал после сытных набегов. Ну, погоди! Я отступил за гребень, обошел и выглянул почти напротив лежки. Теперь нас разделяло шагов двести, я даже определил, в какую сторону он лежит головой. Сел, поставил локти на колени, подвел мушку под предполагаемую лопатку.
Щелк! Он вскочил как ужаленный, вылетел на хребет, но тут его настигла вторая пуля, и он сел. Повертелся и затих. Показалось, готов.
Я подошел к нему очень осторожно: винчестер в руках, курок на взводе. Ближе, ближе. Не шевелится, но лежит не на боку, а похоже, сидит. И видно — дышит. Над черными губами торчат мощные желтоватые клыки. Уже в трёх шагах заметил, что дрогнули присыпанные снегом ресницы. Добивать? Проверил магазин. В нем всего три фабричных патрона. Жаль расходовать последние — дорежу! Но бурая с сединой громада дышит, просто запрыгнуть на спину, чтобы всадить в нужное место нож, — опасно, может сбросить и запороть. Нужно сначала оглушить. Это не так сложно, следует только нанести сильный удар чем-нибудь тяжелым по переносице. Такой опыт был.
Огляделся по сторонам. Нас окружали старые кряжистые дубы, возле одного заметил оторванную бурей мощную, в руку толщиной, двухметровую ветвь. Эта подойдет. Без сучков, уже без коры, гладкая, удобная. Чтобы не мешали размахнуться, скинул рюкзак и бинокль, пристроил к ближайшему дереву винчестер. Шагнул, размахнулся и трахнул со всей силы! Но конец моей «палицы» с треском обломился. Очевидно, это ослабило удар, и даже напротив — привело в чувство и разъярило вепря. Он вскочил и бросился на меня. Я остановил его новым ударом, но окровавленный конец дубинки снова улетел в сторону. Еще и еще. С каждым ударом палка становилась короче, а кабан наседал вплотную. И главное, я с ужасом увидел, что уже отрезан от прислоненного к дереву винчестера. А секач, задерживаясь на миг при каждом ударе, пер уже напролом. «Дубовая орясина, очевидно, подгнила на земле, я этого не учел. Вот так по-дурному и погибают…», — мелькнула мысль.
Мы уже сошлись вплотную, и я в отчаянии что есть силы нанес точный удар пониже маленьких сверкающих глаз, и на этот раз уже метровый обломок выдержал, на секунду оглушил противника. В три прыжка я оказался возле своей винтовки, схватил, взвел курок и выстрелил под ухо обернувшемуся ко мне секачу. В этот момент я уже не думал об экономии патронов.