— Брака!
— Oui.
— Все до единой?
— Oui.
— Ну, хорошо. Я женюсь на всех пяти миллионах двести семьдесят одной тысяче девятерых.
Но тут запротестовал главный сводник мира.
— Нет, нет, нет, юный Лохинвар. Черт возьми. Это невозможно. Даже если забыть на время о религиозных препятствиях, существует еще и человеческий фактор. Кто сможет справиться с таким гаремом?
— В таком случае я женюсь на одной.
— Нет, нет, нет. Pensez a moi[69]. Как вы сделаете выбор? На какой из кандидатур остановитесь? При помощи жребия, соломинок или станете бросать монетку?
— Я уже сделал выбор.
— Да? И кто же это?
— Моя девушка, — медленно проговорил Гельсион, — Джудит Филд.
— Так. Ваша любимая?
— Да.
— Она находится в самом конце пятимиллионного списка.
— В моем списке она всегда стояла на первом месте. Я хочу Джудит, — Гельсион вздохнул. — Я помню, как она выглядела на балу изящных искусств… Светила полная луна…
— До двадцать шестого полной луны не ожидается.
— Я хочу Джудит.
— Остальные от зависти разорвут ее на части. Нет, нет, нет, мистер Гельсион, мы должны придерживаться расписания. Одна ночь для каждой девушки, одна ночь, и не больше.
— Я хочу Джудит. Иначе…
— Этот вопрос должен быть обсужден на Совете. Черт возьми.
Вопрос обсуждался на заседании Совета Объединенных Наций дюжиной делегатов — высоких, сухих, подвижных, с очень грустными липами. Было решено позволить Джеффри Гельсиону тайно жениться на одной девушке.
— Но никаких семейных уз, — предупредил его главный сводник мира. — Никакой верности жене. Нужно понимать. Мы не можем отказаться от вашей помощи в выполнении нашей программы. Вы незаменимы.
Счастливицу Джуди Филд привезли в «Одеон». Она была высокой девушкой с темными, коротко подстриженными волосами и прекрасными ногами теннисистки. Гельсион взял ее за руку. Главный сводник мира на цыпочках вышел из номера.
— Здравствуй, милая, — прошептал Гельсион.
Джудит с ненавистью посмотрела на него. У нее были мокрые глаза, а лицо распухло от слез.
— Здравствуй, милая, — повторил Гельсион.
— Если ты дотронешься до меня, Джефф, — задыхаясь, проговорила Джуди, — я тебя убью.
— Джуди!
— Тот омерзительный человек мне все объяснил. Он, кажется, не понял меня, когда я попыталась ему сказать… Я молила Бога о том, чтобы ты умер до того, как придет моя очередь.
— Но я же хочу на тебе жениться, Джуди.
— Я скорее умру, чем соглашусь выйти за тебя замуж.
— Не верю. Мы же любили друг друга целых…
— Ради всех святых, Джефф, любовь для тебя кончилась. Разве ты еще этого не понял? Женщины плачут потому, что они тебя ненавидят. Я тоже тебя ненавижу. Весь мир тебя ненавидит. Ты отвратителен.
Гельсион посмотрел на девушку и по ее глазам понял, что она говорит правду. Он так рассвирепел, что попытался схватить ее, но Джуди отчаянно отбивалась. Они метались по огромному номеру, переворачивая мебель, все больше распаляясь и тяжело дыша. Чтобы положить конец сражению раз и навсегда, Гельсион ударил Джуди Филд своим огромным кулаком. Она отлетела к окну, вцепилась за штору, но ей не удалось удержаться. Пробив спиной стекло, Джули, словно тряпичная кукла, вывалилась из окна четырнадцатого этажа.
Гельсион в ужасе посмотрел вниз. Возле тела Джуди собралась толпа. Поднятые лица. Грозящие кулаки. Возмущенный ропот.
В этот момент в номер влетел сводник.
— Старина! Дружок! — воскликнул он, — Что вы наделали! Per contra[70]. Из этой искры разгорится варварское пламя. Вам угрожает страшная опасность. Черт возьми.
— Они действительно все меня ненавидят?
— Helas, вы узнали правду? Фу, какая несдержанная девчонка. Я же ее предупреждал. Oui. Вас ненавидят.
— Но вы же говорили мне, что меня любят! Новый Адам. Отец нового мира.
— Oui. Вы и есть отец, но какое дитя не испытывает ненависти к своему родителю? Кроме того, вы являетесь законным насильником. А какая женщина не испытывает ненависти к мужчине, которого она должна обнимать против собственного желания… даже если она делает это, чтобы спасти человечество? Уходим отсюда, да побыстрее, моя хлебная водка. Passim[71] тебе угрожает страшная опасность.
Он потащил Гельсиона к запасному лифту, и они спустились в подвал «Одеона».
— Армия вытащит вас отсюда. Мы немедленно доставим вас в Турцию и постараемся выработать какое-нибудь компромиссное решение.
Высокий, худощавый и грустный армейский полковник взял на себя заботу о Гельсионе. По подземным переходам он вывел его на боковую улицу, где их ждала служебная машина. Полковник втолкнул Гельсиона внутрь.