Какая-то нечеловеческая сила таилась за этим ясным непроницаемым лицом с шустрыми глазками. Даже теперь он вовсе не был уверен, что в его версии о подмене ребенка уж совсем ничего нет. Миссис Эйврил могла ошибиться. Ведь что-то придает этой злющей тетке в камере поразительную отвагу.
Он вздохнул. Все равно это никуда не ведет. Одно слово, рутина. Работа, конечно, идет неуклонно, неустанно, несмотря на помощь общественности, которой лучше бы не было. Двух полисменов, которым лично он бы нашел лучшее занятие, с утра забрали на регулировку транспорта на Сент-Питерсгейт-сквер. Слава Богу, старый Сэм Драммок умеет обращаться с репортерами, и мисс Уорбертон тоже — когда ее удалось выманить из больницы, она проявила изрядную толику здравого смысла. Он возблагодарил свою звезду, что хоть тех четверых сейчас тут нет, и позволил своему воображению ненадолго устремиться за ними следом, в погоню за сокровищами.
Инспектор ждал от них известий в любую минуту. Гам какая-то задержка с переправой через пролив. Вот и все, что к этому часу удалось узнать. И это странно, поскольку он дал телеграмму. Но Мэг Элджинбродд так и не позвонила, чтобы узнать про отца.
Люк вернулся к своему списку. «Приходский домик». Тоже рутина. Там выбрано все, разве что обои со стен не содраны. Тюремная одежда Хэйвока, точнее, то, что от нее осталось, когда ее вытащили из-за отопительного котла, отправлена в лабораторию судебной экспертизы в Хендон. Там должны дать исчерпывающее заключение. И в частности, станет ясно, стоит ли и дальше опекать достопочтенную миссис Кэш. Еще там нашли приходно-расходные книги. На них вся надежда. Всего тридцать четыре маленькие толстые черные тетрадки, спрятанные в спальне под половицей. Пайкот приволок их в участок в позаимствованном там же чемоданчике, и четверо многоопытных мужей провели над ними большую часть вчерашнего дня.
К шести вечера они принесли ему свой списочек, триста двенадцать фамилий и адресов мужчин и женщин, до сих пор имеющих серьезные причины хорошенько призадуматься, прежде чем подставить миссис Кэш.
Старший инспектор читал, и брови его несколько раз удивленно поднимались. Прежде необъяснимые странности некоторых наиболее респектабельных обитателей его округа неожиданно сделались простыми и понятными. Причины попытки самоубийства, которых он так и не в силах был разгадать, оказались чуть ли не сами собой разумеющимися. Правда, одному из его людей, находящемуся в отпуске, предстоит дать кое-какие объяснения.
Бросилась в глаза фамилия хозяйки меблированных комнат, посетившей Хэйвока в тюрьме. Но одолжение, сделанное ею миссис Кэш, уже известно, так что ее можно было из списка вычеркнуть.
Оставалось триста одиннадцать, и после семи вечера пять офицеров, значительно больше, чем сейчас можно себе позволить, отправились с Крамб-стрит по адресам, чтобы навести справки. Все пятеро с задания еще не возвращались и пока ни в одном из рапортов, поступающих с интервалом в три часа, не было ни единой зацепки. Нудная работа, но делать ее надо. Результаты в конце концов стоят всех пробуксовок.
Пробуксовка. Слово застряло в сознании Люка. В ней все дело. С самого начала следствие словно ходит по кругу. Мы спотыкаемся на каждом шагу, и хотя неизбежность каких то проволочек очевидна, возникает чувство, словно кто-то специально тянет время, и никто, и ничто не в силах этому помешать. Как сказала бы старенькая Чарлина бабушка, тут сам черт сидит. Люк фыркнул. Хорошо бы, коли так. Только заместитель комиссара в чертей не верит.
А пока что дел по горло. Его стол завален сводками, совершенно секретными данными «Летучего Десанта», сообщениями осведомителей. Все они касаются чего угодно, кроме Хэйвока. Никогда не любившие инспектора социальные низы решили, видимо, подорвать его авторитет.
Тут же громоздились копии более-менее обнадеживающих телеграмм, присланных руководством полиции со всех концов страны с сообщениями о подозрительных личностях, арестованных или задержанных. Там же излагались подробности обо всех кражах автомобилей в Лондоне за последние три дня. В той же кипе — семь «чистосердечных признаний», авторы которых пока задержаны для медицинского освидетельствования их психического состояния. И еще изложение одной исключительно остроумной теории о том, что убийца на самом деле — один из известных политических деятелей, выдающий себя за Хэйвока (который пал его первой жертвой), — предложенной совершенно серьезно одним экспертом, слишком известным, чтобы его можно было запросто щелкнуть по носу.