Глава Центральной группировки, естественно, мог наплевать на это дело и послать всех к чертовой матери - его бригада была самой мощной в городе и ни в чьей поддержке не нуждалась. В своем районе Вовец никого не опасался тут все было схвачено. Но он прекрасно знал нравы "законников" старого закала и отчетливо сознавал, что после отказа явиться на сходняк жизнь его будет безрадостной и недолгой...
В назначенный час бригадир Центрального сидел на хате у Малика и угрюмо созерцал людей, набившихся в большую комнату, - на сходку прибыли представители всех бандитских группировок Ложбинска, Малик пригласил для наглядности. Разговор был вдумчивым и нелицеприятным, но не буду утомлять ваше внимание деталями: о процедурах подобного рода со знанием дела пишут сейчас практически все более-менее читаемые газеты. В общем, по делам и заслугам если брать по "понятиям" - быть бы Вовцу вынесенным ногами вперед с той хаты, но... Но пострадавший Засада, ко всеобщему изумлению, вдруг ни с того ни с сего простил хама, заявив, что желает сосуществовать в мире и согласии, крови не желает, а во всем случившемся видит лишь ошибки молодости нового главы Центральной группировки - так сказать, детскую болезнь левизны. И даже отказался от кратности при определении расчета за нанесенный материальный ущерб...
Таким образом, инцидент был исчерпан, все стало на свои места, и оконфуженный перед всей ложбинской братвой Вовец получил возможность существовать в прежнем режиме, доказывая примерным поведением свою лояльность. В последующем никто из "братвы" не беспредельничал по отношению друг к другу: одухотворенные печальным примером главы Центральной группировки, все взаимососуществовали более-менее миролюбиво...
Детально разобравшись в событиях четырехлетней давности, Пульман не спеша приступил к осуществлению своего плана. Разумеется, предпочтительнее было бы воздействовать на объект посредством гипноза, но увы: хмурый мужлан Вовец оказался из той категории, на представителей которой чары Адольфа Мирзоевича не распространялись. В этом гипнотизер убедился, подсев однажды к бригадиру в казино "Бузав", где тот коротал за рулеткой длинные зимние вечера. Улучив минутку, Пульман приблизил уста к волосатому уху главы Центральной группировки и начал тихо внушать:
- Слушай меня внимательно. Я даю тебе установку (к тому моменту психотерапевт наловчился давать долговременные установки на порядок действий в различных ситуациях, и большинство подопытных успешно выполняли те или иные задания вне его присутствия: допустим, установка давалась такая - через три часа раздеться и попрыгать козлом, громко кудахтая и размахивая гениталиями)... Даю установку... Даю установку...
Внезапно Вовец отреагировал совсем не так, как предполагалось. Вместо того чтобы остекленеть взглядом и замереть, он звучно щелкнул пальцами и раздраженно приказал моментально возникшему за его спиной секьюрити из казиношной СБ:
- А ну-ка убери отсюда этого дебила, Борисыч! Он, сволота, мне сосредоточиться мешает...
От такого оборота Пульман слегка опешил, даже не догадался приказать секьюрити, чтобы его не трогали. И тут же был мгновенно вышвырнут из казино двумя сноровистыми ребятишками в бабочках. Вдогон стремительно скатывающемуся по ступенькам телу какой-то амбал с отвратной физиономией конченого дегенерата пропищал:
- Вовцу установка не нужна - пока обходимся пулеметами! Но ты телефончик оставь - мало ли...
- Ладно-ладно, козлята... - незлобиво проворчал Пульман, отряхивая от снега вышвырнутую следом дубленку и шапку - ушибся он не сильно и потому здорово не осерчал. Кроме того, инцидент окончательно подтвердил его теорию об избирательности воздействия на различные типы людей. Это был уже двенадцатый случай аналогичного характера, и закономерность прослеживалась очень легко внушению не поддавались сильные, волевые натуры, привыкшие сами повелевать себе подобными и не из кабинета, а посредством личного контакта.
"Ничего, разберемся", - сам себе пообещал Адольф Мирзоевич, выходя из такси у своего дома, и, по установившейся в последнее время привычке, вкрадчиво сообщил таксисту:
- Уплачено - по двойному тарифу, - на что последний расплылся в благодарной улыбке и умчался в вечернюю мглу...
Второй раз Пульман подкатил к бригадиру Центрального три недели спустя, когда тот дремал в Шезлонге на бортике бассейна областного дворца спорта.
- Разговор есть, товарищ Анисимов, - заявил Адольф Мирзоевич, устраиваясь в шезлонге по соседству. - Обоюдоинтересный, между прочим.
Разлепив веки, бригадир нехотя скосил глаза на невесть откуда взявшегося чудика и лениво молвил с неожиданной витиеватостью:
- Есть ли необходимость упоминать затасканное изречение насчет тамбовского люпуса?
- Нет-нет, милейший, - поспешил его уверить Пульман. - Не стоит утруждать себя. Эмм... Мне больше нравится другое изречение: люпус энд люпус из фредщип.
Вовец приподнял голову и внимательно рассмотрел соседа.
- Ага. Где-то я тебя видел уже. Угу... И в тот раз, насколько помню, ты мне тоже не понравился.
- Это было в казино "Бузав" три недели назад, - неохотно сообщил Пульман. - Вы тогда... эмм... не очень любезно со мной обошлись, хотя я в принципе...
- А-а-а! - вспомнил Вовец. - Тебя тогда спустили с лестницы. Точно - спустили! Ты, кажется, какую-то установку предлагал, а она мине была без надобности... И сейчас твоя установка мине без надобности. Так что - вали отсюда пока у дворца спорта проблемы не возникли.
- Какие проблемы? - неприятно озаботился Адольф Мирзоевич. - Что за проблемы? Я вроде ничего такого пока...
- Что значит "какие проблемы"? Утонешь в бассейне, придется всю воду менять, - пояснил Вовец, позевывая и вращая шеей. - А у них вечером тренировка ватерполистов... А, кстати, как тебя сюда пропустили? Там что - на выходе никого нет? - Бригадир озабоченно приподнялся на локте и обернулся к входной двери.