- Это большой риск, - недовольно заметил директор филиала. Москва - большая деревня. Полезешь в люди или залетишь на "хату" - моментально отыщутся хлопцы, которые знавали труп несколько в ином качестве... гхм... когда он таковым еще не был. Сам влетишь и меня подставишь. Почему нормальную легенду не обеспечил?
- Покажи мне картотеку, я постараюсь выбрать хороший труп - без лишних знакомых и родственников, - успокоил его Руслан. - Насчет "людей" можешь не волноваться, ты меня, кажется, не первый год знаешь. Далее - я не собираюсь торчать здесь, а хочу покататься по Подмосковью, так что вероятность нежелательной встречи резко уменьшается. Ну а вообще надо будет аккуратненько оживить этот труп и внимательно посмотреть - не мелькает ли где слева его дактокарта. На всякий случай. Вдруг действительно на "хату" попаду?
- Это очень проблематично и громоздко, - накуксился директор, который действительно знал Тюленева не первый год и был в курсе, что этот агент наделен особыми полномочиями, обязующими филиал оказывать ему любую посильную помощь. - Начнем с малого: как я, по-твоему, вымараю твоего трупа из книги записи актов гражданского состояния? Далее...
- Не надо продолжать, - не слишком вежливо прервал его Руслан. Это вы тут живете, а не я. Вы умные, а я только приехал. Так что - ваши проблемы...
Из полутора сотен клиентов, умерщвленных в разное время и состоящих на учете в Российском отделении, Тюленев отобрал треть. Далее свобода выбора заканчивалась - лишь один из них был уроженцем Ложбинской области. Павел Ануфриев покинул родительский дом в шестнадцатилетнем возрасте - убежал в столицу в поисках хорошей жизни и поступил в техникум, после чего безвыездно проживал в Москве. Он проходил по учету лишь как подозреваемый соучастник ограбления нескольких коммерческих представительств, и потому вопрос с дактокартой отпал. В разделе "родственники" значилась троюродная тетка по материнской линии, в настоящий момент проживающая под Ложбинском - в пригородном поселке с оптимистичным названием Солнечный. Остальные благополучно отдали концы, не дождавшись счастливых времен полной политико-экономической стабилизации. Возраст тетки обнадеживал - в следующем году она собиралась разменять седьмой десяток и таким образом на роль ярой разоблачительницы самозванца годилась очень слабо...
- Если только не померла уже, - саркастически хмыкнул Руслан, тщательно ознакомившись с данными. - Тогда придется изображать скорбь по почившей и таскать цветочки на кладбище!
Как только все необходимые документы были готовы и Руслан убедился в том, что труп частично "ожил", он (агент, естественно, а не труп!) сообщил коллегам, что отправляется в круиз по Подмосковью, и ближайшим поездом укатил в Ложбинск...
Итак, среднестатистический совок, похожий на четверть мужепоголовья средней полосы России, выбрался из толпы на перроне и направился к автостоянке. Время близилось к обеду. Обреченно махнув рукой на забитый пассажирской плотью экспресс с героически зависшими в дверях дядьками, которые, разинув от напруги рты, судорожно цеплялись за что попало, наш объект внимания почесал затылок, молвил растерянно:
- Провинция... Черт бы ее подрал, - и уныло поплелся на стоянку частников.
Изрядно поторговавшись, сговорился с древним водителем потрепанного "410" за стольник до Солнечного. Обладатели приличных авто с ходу просили двести, а этот согласился, и то лишь потому, что "откатал зорьку" и как раз направлялся в соседнее с Солнечным Троицкое.
Немного подождав, не будет ли еще попутчиков, с грехом пополам двинулись. Очень скоро пассажир пожалел, что рискнул воспользоваться услугами столь выдающегося образца отечественного автомобилестроения. Передвижение ветхой лайбы сопровождалось ужасающим воем грозящего скоропостижно развалиться двигателя, ритмичными хлопками незакрывающегося багажника и душераздирающими взвизгами цеплявшего каждую колдобину днища.
- Слышь, дед, неужели к тебе кто-то еще садится? - досадливо поинтересовался Руслан, с трудом перекрикивая звуковое сопровождение. - Она ж в любой момент развалиться может!
- Не нравится - слазь, - насупился дед и, выдержав паузу, подозрительно спросил: - А ты к кому - в Солнечный? Я сам Троицкий, почитай, всех в Солнечном знаю.
- К Софье Петровне Федоровой! - прокричал пассажир в ответ. Племяш. Вот - в гости еду.
- А-а-а! Теть Сони, продавщицы! Ясно... - Дед мимоходом взглянул на попутчика и с сомнением помотал головой. - А я тебя чтой-то не припоминаю, лазутчик... Ты чей будешь?
- Ануфриева Сидора сын! Я давно у вас не был - тебя вот тоже не помню... А тетя Соня до сих пор торгует? Она ж старенькая!
- Торгует - что ей станется... Давно не был, говоришь? Значит, многое не знаешь! - Дед, оставив свои подозрения, начал вдохновенно орать последние новости и вскоре выдал на-гора кучу информации самого разнообразного свойства. К концу пути пассажир пребывал в состоянии полнейшей осведомленности относительно самых интимных сторон здешней жизни, которые его совершенно не касались.
Высаживая клиента в пункте назначения, владелец авто-чуда назвал свой адрес и пригласил забегать на пузырек. От денег, однако, отказываться не стал - бизнес, он и в Африке бизнес.
Тетка Соня, экстренно вызванная из магазина соседскими пацанами, сначала повела себя нехорошо - долго не желала узнавать племянника. Подслеповато щуря бесцветные глаза, она прикладывала к уху ладошку и по нескольку раз переспрашивала данные, подтверждавшие идентичность приезжего ануфриевскому роду.
- У вас тут что - всеобщая шпиономания? - досадливо пробурчал Руслан. - В кои-то веки родственная душа пожаловала, так нет - все выспрашиваете да пытаете...
Посомневавшись еще какое-то время, бабка наконец решила признать племянника - заохала, запричитала, прослезилась даже - так, оказывается, обрадовалась. Что не помешало ей вскользь поинтересоваться, имеет ли племяш наличность и не собирается ли, часом, вскарабкаться на ее многострадальную дряблую шею.
Узнав, что он ненадолго: навестить родные края, отдохнуть на природе, расслабиться, так сказать, да и материально чуток поддержать родственницу, бабуська чрезвычайно возрадовалась и окончательно успокоилась. Тут Руслан приступил к последнему этапу знакомства, который, как оказалось, следовало без переходного периода поставить во главу углу: извлеченные из объемной дорожной сумки подарки, припасенные как раз для такого случая - шаль, конфеты, духи и бесхитростная бижутерия - с буйной силой всколыхнули чувство родственной приязни и укрепили его бесповоротно.