– Я не могу спасти весь мир, – заявил он. – И ты, между прочим, тоже должна помнить, что один в поле не воин. Будем справляться сами, как сможем, пока тебя не будет. А если бы этот сумасшедший все-таки достиг своей цели? Мы же могли лишиться тебя и твоей помощи навсегда. И неужели ты думаешь, что я позволю тебе снова рисковать своей жизнью?
Его серьезный и решительный тон не на шутку обеспокоил ее.
–Если ты действительно решил отправить меня из Лондона, я уеду, но только не отбирай у меня моего дела. Пожалуйста, папа!
Кроффорд отложил перо и сомкнул пальцы в замок.
– Мы не проиграем войну за те несколько дней или недель, которые ты проведешь вдали отсюда, Лили. Но ты должна смириться с тем, что сейчас я не могу ничего тебе обещать. Пойми, если сегодняшнее нападение было как-то связано с твоей работой, это означает, что французы узнали о тебе и, стало быть, твоя жизнь в опасности, пока не кончится война. Если выяснится, что так оно и есть, я даже не знаю, как быть. В любом случае эти рискованные игры окончены. И спорить со мною бесполезно.
Лили молча кивнула. Только сейчас она поняла, как сильно изменилась ее жизнь за последние несколько часов. Теперь ей придется скрываться – возможно, даже до окончания войны. Она никак не думала, что все может так обернуться.
– Сегодняшней ночью тебе пришлось пережить столько страданий, сколько иным девушкам не достается за всю жизнь, – мягко продолжал граф, – и не исключено, что худшие испытания еще впереди. Но ты ведь у меня сильная девочка. Отныне твоя жизнь будет зависеть от твоей силы воли. Ты обещаешь быть сильной. Лили? Ради меня…
Она снова кивнула.
– Вот и хорошо. А теперь иди укладываться. Бери не больше одного чемодана. Ты сядешь на утренний почтовый дилижанс до Брайтона, и небольшой багаж не привлечет к тебе внимание. Надень что-нибудь черное и густую вуаль, чтобы полностью закрыть лицо. Можешь надеть то платье, в котором ты была на похоронах тети Амелии. Лучше всего тебе представляться вдовой, безутешной в своем горе. Это избавит тебя от лишних разговоров и расспросов.
– Почтовый дилижанс до Брайтона? Вдова?
– Если я отправлю тебя в нашей карете, да еще с лакеями, то вряд ли удастся сохранить в тайне твое место пребывания. А наемные кареты передвигаются страшно медленно, да еще и ломаются. Подумай сама, Лили. Почтовым дилижансом ты доберешься гораздо быстрее, и легче будет сохранить в тайне твой отъезд.
– Я поеду одна?
– Не совсем, моя дорогая. Настоящие леди ездят с горничной. Возьми с собой свою служанку, Элис. Кажется, она не слишком болтлива. А после сегодняшней ночки она рада будет уехать и с удовольствием подыграет тебе в твоей роли молодой безутешной вдовы.
– А ты не поедешь со мной?
– Нет, Лили. Мне придется остаться здесь. Нельзя, чтобы догадались, что тебя нет дома. Мы сделаем вид, что ты тяжело заболела и не встаешь с постели. Если этот дьявол вновь вздумает проникнуть в дом, на сей раз я встречу его как полагается. Теперь он до тебя ни за что не доберется, мы спрячем тебя от его когтей.
– Давай поедем вместе, папа! Ты ведь тоже рискуешь! – Лили потянулась через стол и накрыла ладонью руки отца, но он не отрываясь смотрел на другую руку дочери, которой она машинально потирала багровые пятна на шее. Он медленно покачал головой.
– Нет… почти не рискую. Я послал вовсе не за нашими слугами из Кроффорд-Хиллс. Скоро сюда приедут люди Байнбриджа. Они свое дело знают. На этот раз негодяю сбежать не удастся. Твое отсутствие я скрыть как-нибудь смогу. Но, если мы уедем вместе, тот человек в маске больше здесь не появится.
– Но почему я не могу остановиться у Софи, в доме Байнбриджей? В общем, где-нибудь поблизости, чтобы была под рукой, когда понадоблюсь?
– Остановиться сейчас у Байнбриджей – это все равно что указать лисице дорогу в курятник. Единственное, что от тебя требуется, – чтобы ты поскорее спряталась. И обещай мне, что будешь осторожной. Пожалуйста, никакого сумасбродства. Я и так тут весь изведусь.
Лили хотела воспротивиться, но, подумав немного, со вздохом кивнула:
– Обещаю, папа.
– Вот и славно. А теперь иди собирайся. Я хочу, чтобы ты поспела на утренний почтовый дилижанс.
Лили собралась буквально за несколько минут и отправила полусонную Элис к себе, чтобы та тоже приготовилась в путь. Полчаса спустя два лакея уже несли её сундук вниз по Лестнице в сопровождении Элис, тащившей объемистый узел со своими пожитками. Внизу она увидела рыжего Диксби. Дверь библиотеки была приоткрыта, и; как только Лили спустилась, граф вышел к ней.
ѕ Диксби напомнил мне сейчас, что наша карета пропала. А ночью нанять экипаж практически невозможно. Диксби уверяет, что герцог непременно велел бы своему кучеру доставить тебя в постоялый двор «Два лебедя». Посему он любезно предлагает воспользоваться дорожной каретой его светлости, которая сейчас находится в его распоряжении. Я сказал ему, что ты собираешься погостить у своей тетушки Амелии в Западном Викомбе. – Он многозначительно на нее взглянул, и Лили кивнула в ответ, подыгрывая отцу. – Как только мы поймаем этого негодяя, я сразу тебя извещу. А пока поживи у тетушки. Мне так будет гораздо спокойнее. Теперь поспеши. Я не хочу, чтобы ты пропустила утренний дилижанс до Западного Викомба.
Выйдя из дома, Лили заметила, что ее сундук уже привязан к задку герцогской кареты. Диксби поспешил вперед, чтобы распахнуть перед ней дверцу.
– Миледи. – Он склонился в одном из своих самых почтительных поклонов. Уж не у него ли перенял герцог столь изысканную манеру кланяться?
К ним подошел возница, чтобы принять вещи Элис. Это был уже знакомый Лили смуглый пират с золотой серьгой и с красным платком на голове. Не слишком подходящая наружность для кучера, да и Диксби отнюдь не похож на чинного дворецкого. Эти его шрамы и буйная огненная грива, развевавшаяся на ветру. Однако, усаживая Лили в карету, он продемонстрировал почтение и ловкость вышколенного мажордома. Элис села рядом с госпожой. Подошел граф. Прощание было недолгим. Отец хотел, чтобы она поскорее уехала, чтобыих неведомый ночной гость ни о чем не догадался. Через минуту карета рванулась с места. Кроффорд-хаус и все, что было дорого Лили в этой жизни, остались позади.
Всего четыре часа назад она сражалась с человеком, намеревавшимся убить ее. Возможно, он уже оправился от ран и замышляет новые злодейства, чтобы на этот раз действовать наверняка. Лили вдруг почувствовала, что ее начинает бить дрожь, и поспешно опустила вуаль, чтобы Элис не заметила ее страха.
Ее служанка была очень взбудоражена предстоящим путешествием и без колебаний согласилась сопровождать свою госпожу куда угодно. В свое загородное имение граф брал с собой двух-трех человек из лондонской прислуги, и Элис в их число не входила. Лили была почти уверена, что девушка никогда еще не покидала Лондона. Она хотела спросить об этом у самой Элис, но тут экипаж сделал поворот и остановился.
– Мы ведь не могли так скоро доехать до «Двух лебедей»? – спросила Лили, наклонившись к окну, перед которым в ту же минуту возник Диксби.
– Прошу меня извинить, миледи.
Как Лили и ожидала, он изящно склонился перед ней. «Боже, сам король лакеев не мог бы так кланяться», – подумала она.
– Я права, Диксби?
– Видите ли, Джек напомнил мне, что моя хозяйка будет очень волноваться – мы ведь так спешно уехали этой ночью. А поскольку мы как раз проезжаем мимо дома его светлости, я подумал, что, может быть, миледи не станет возражать, если я ненадолго остановлюсь – только успокою жену, что, дескать, ей не о чем тревожиться.
– Как, вы женаты, Диксби? – вырвалось у Лили, но она тут же устыдилась своей бестактности и была рада, что под густой вуалью не видно ее зардевшегося от смущения лица.
А что ее, собственно, так удивило? Их викарий, отец Робине, говорит, что у каждого в этом мире есть половина. И то, что у Диксби имеется жена, лишний раз подтверждало истинность этого утверждения.