Иеромонах служит молебен. Кроме него, в храме, у мощей преподобного Кирилла, молятся только бабушка и молодой мужчина. Да я вот ещё просочился. Как быстро всё меняется в душе, стоит лишь войти в общую молитву. Тихо, спокойно, тепло. Не даром ведь Господь говорил: «Где двое или трое собрано во имя Моё, там и Я посреди них». Верю, что Христос посреди нас, потому что без Него душу не согреть. Понимаю, что монастырь именно здесь, где трое, а всё остальное вокруг нас — крепость.
Братия монастыря сейчас совсем маленькая: иеромонах–наместник и два послушника (2000 г. — прим. автора). Но может ли монастырь быть маленьким? Ведь если во имя господня собрались три человека, Господь так же посреди них, как и там, где собрались триста человек. Огромная крепость и толща туч над нею простираются в горизонтали, а тоненькая струйка Богослужения создает вертикаль, связь с Небом. Лучше, когда молитвенных струек больше, но так или иначе — вертикаль уже существует.
После молебна мы разговариваем с отцом Кириллом, наместником монастыря. По светскому образованию он врач, принял монашеский постриг в Спасо — Прилуцком монастыре, и вот с июля 1998 года — здесь. Отец Кирилл не думает, что в ближайшее время обитель начнет стремительно наполнятся иноками: «В северных краях братия не быстро растет». Он говорит об этом без тени уныния, в его голосе чувствуется спокойный реализм. Так же можно было бы сказать о том, что на севере лето короткое. От чего же тут унывать? Мы здесь выросли, мы знаем местные условия. Нам известно, что гнать лошадей по глубоким сугробам не стоит.
Храм, где покоятся мощи преподобного Кирилла, пока не передан монастырю. Но и в этом нет повода для уныния, потому что руководство музея разрешает совершать здесь Богослужения. Жизнь духа вообще очень редко пересекается с юридическими вопросами о правах собственности.
Позднее мы разговорились с молодыммужчиной, с которым встретились на молебне. Оказалось, что он — сотрудник петербургского ОМОНа. Во сне ему явилась икона Божьей Матери, и в памяти врезался отчетливый голос, сказавший, что икона — «Белозерская». Видел он так же святого старца, который был похож на преподобного Сергия, но почувствовал, что этот другой святой. А когда потом взял в руки книгу о святынях Белозерья, на иконе преподобного Кирилла узнал старца, явившегося ему во сне. Так он приехал сюда, чтобы попостившись, исповедаться и причаститься, облегчить и успокоить душу.
Преподобный Кирилл призвал в свою обитель человека, который раньше ни чего не знал ни про обитель, ни про самого преподобного. Уместны ли разговоры о том, в какой степени обитель возродилась, если святой игумен, как хозяин, приглашает к себе в гости?
Вечером за монастырской стеной на берегу Сиверского озера тишина и покой. Дождь перестал. Почему–то безлюдно, хотя здесь так хорошо отдыхать. Долго–долго всматриваюсь в прозрачные воды, не думая о том, что же там можно интересного рассмотреть. Словно надеюсь увидеть отражение старца Кирилла, который вдруг появится за спиной. Очень хочется поглубже пережить то обстоятельство, что преподобный Кирилл и доныне здесь. Безо всяких иносказаний и метафор. Вполне реально. На самом деле.
Мне довелось узнать про А. Ф. Грошева, который большую часть жизни прожил на территории закрытого оскверненного монастыря в одной из бывших монашеских келий, хотя не был ни монахом, ни священником. Александр Федорович умер в 1987 году, он наш современник, хотя сам он вполне ощущал себя современником преподобного Кирилла. Грошев говорил: «Преподобный Кирилл здесь живет, каждый камешек здесь священный и вода в озере святая». Он разговаривал с преподобным, как с живым, спрашивал благословения на все дела, задавал вопросы и, видимо, получал ответы.
Как же сумел наш современник так приблизиться душой к древнему святому? Наверное, он его понял, ощутил, как реально живого человека. Мне это не дано, однако, очень хочется.
Преподобный Кирилл очень любил книги. Он их не только читал, но и переписывал. Однажды разбойники решили его, тогда ещё одинокого отшельника, ограбить, думая, что монах скрывает клад. А старец кротко ответил: «Нет у меня ни чего в этой жизни, кроме одежды той, которую на мне видите, и мало книжиц».
Как трепетно он любил эти «книжицы», если, не желая иметь вообще ни какого имущества, с ними всё–таки не захотел расставаться. С каким благоговением переворачивал листы, испещренные буквицами. И ведь речь идет не только о книгах богослужебных. Сборники прп. Кирилла носят энциклопедический характер. В одной из его книг находится древнейшая на славянском языке подборка выписок по естествознанию.