- Все тоже неплохо! Вот только скучно здесь очень, правда? - Подмигнула она мне.
Я искренне улыбнулась. Ее энергия била через край, ей явно не хватало движения.
- Не хочешь зайти, пообщались бы? Я бы и сама к тебе пришла, но, как видишь, пока не могу. - Предложила бабушка, указывая на перебинтованную ногу.
Я вспомнила, что зовут ее Алла Леонидовна. Я оглядела коридор в поисках медсестры или врача. Зайти очень хотелось, но я боялась, что меня выгонят, как и вчера.
- Заходи смелее, я не кусаюсь. - Настаивала Алла Леонидовна, неправильно истолковав мою нерешительность.
- Я бы с удовольствием, но персонал больницы не очень любит, когда пациенты ходят по палатам. - Постаралась я деликатно отказаться, не уточняя, что не любят они, когда сироты ходят по палатам, дабы чего-нибудь не унесли. Можно было, конечно, сослаться на головную боль или что-то подобное, но так как Алла Леонидовна фактически застала меня за шпионажем, то подобная отговорка мне показалась нелепой.
- Персонал больницы я беру на себя. - Смело заявила бабушка. Я все еще не решалась и она призывно похлопала по кровати рядом с собой.
Мне очень хотелось пообщаться. Не так уж часто со мной разговаривают без оглядки на отсутствие у меня воспитания и хороших манер.
Я шагнула в палату, чувствуя, как радость наполняет мое сердце. И уже не испытывая сомнения, присела на край кровати.
- Ну вот и славно! - Обрадовалась Алла Леонидовна. - Здесь так скучно, что я согласна на чтение ширпотребных книжонок. - Алла Леонидовна помахала в воздухе книгой, показывая, о чем, собственно речь.
Это была книга в бумажном переплете, по центру изображены молодые и красивые мужчина и женщина, заключенные в цветочный орнамент. Роман. Я частенько видела такие у ночной дежурной, Елены Ивановне. Она читала их в полумраке, пользуясь лишь ночником, всю ночь напролет, отчего по утру у нее всегда были красные опухшие глаза, будто она плакала.
Я никогда не читала романов и понятие не имела, годятся они на звание ширпотреба или нет. Поэтому сдержано улыбнулась, не опровергая, но и не подтверждая высказывание.
- Давай для начала мы с тобой познакомимся. Меня зовут Соболь Алла Леонидовна. По фамилии звать, конечно, не стоит. Имени-отчества вполне достаточно. А как зовут тебя?
- Маша. - Фамилию называть мне не хотелось - уж слишком она "говорящая". По отчеству обычно зовут старших, так что для меня в нем смысла не было.
- Просто Маша? - Уточнила Алла Леонидовна. Наверное, в ее кругах принято называть полное имя.
Я кивнула.
- Ну хорошо, Маша. Вот мы и познакомились! - Радостно улыбнулась бабушка. - Скажи, ты читаешь книги? Хочешь, я дам тебе почитать? - Кивнула она на роман.
- Спасибо. - Поблагодарила я. - Я раньше не читала романы.
- Что же ты читаешь, Маша?
- В основном учебники. - Пожала я плечами. В интернате есть библиотека, но воспитатели следят строго, чтобы сначала выполнялись уроки. Мне учеба дается не очень легко, так что и времени свободного почти нет.
- У тебя, наверное, времени нет? - Догадалась Алла Леонидовна. - Ну ничего, здесь, я думаю, его с избытком. - Заговорщицки улыбнулась она. - А в какой палате ты лежишь?
- Я в коридоре лежу. - Ответила я и видя, как ее брови удивленно поднялись, поспешила объяснить. - Сейчас пациентов много, мест не хватает.
Алла Леонидовна посмотрела на меня с сочувствием.
- Бедненькая. А много там с тобой в коридоре людей лежит?
- Пока больше никого.
Алла Леонидовна неопределенно хмыкнула, но комментировать не стала. Вместо этого спросила о роде моей деятельности. Я рассказала ей, стараясь не упоминать интернат из-за страха отпугнуть ее, что учусь в одиннадцатом классе. Она поинтересовалась, собираюсь ли я куда поступать. Я ответила, что собираюсь поступать в ветеринарную академию, так как очень люблю животных. Вообще-то, некоторое время я всерьез планировала поступить в музыкальную академию. Мне очень нравится музыка и если бы она стала делом всей моей жизни, я была бы счастлива. Но по здравом размышлении я пришла к неутешительному выводу, что найти работу музыканту сложнее, чем ветеринару. Недаром их столько в переходах.
- У тебя, наверное, есть домашний питомец? - Заинтересовалась бабушка. Видно было, что Алла Леонидовна не равнодушна к братьям нашим меньшим.
Я отрицательно покачала головой.
- Мне нельзя. - Ответила с грустью.
- Жаль. А вот у моего шалопая - Гришу я имею в виду - живет огромный рыжий кот. Мейн Кун называется. Ну и здоровый, детина!
- Ой, они очень красивые! - Я видела фото котика Мейн Кун в книжке про животных, украдкой взятой в библиотеке, пока воспитатель не пришла проверять мои домашние уроки.
- Красивый - это правда. А пушистый! Но ухода за собой требуют. Шерсть и чесать регулярно надо и промывать, чтоб не свалялась.
- А какого он размера?
Алла Леонидовна развела руки в стороны, наглядно показывая размер.
- Вот такого.
- Ого, какой большой! - указанный в размере кот мог равняться средней собаке.
- Не маленький, это точно. Значит, заведешь себе животное, когда начнешь жить отдельно от родителей?
- Думаю, да. - Неуверенно ответила я.
По закону сиротам полагается собственное жилье, как правило, комната в коммуналке. Но реальность такова, что сирот в очереди значительно больше, нежели этих самых комнат.
Мы еще немного поговорили на тему животных, после чего Алла Леонидовна рассказала со смехом, что упала, как в анекдоте, поскользнувшись на старой банановой шкурке, кем-то неосмотрительно брошенной на дорогу.
- Уточек я шла покормить и шкурку не заметила.
Оказалось, что произошло это в парке, что находится рядом с больницей. Как только она упала, вокруг нее тут же собрались люди, какой-то мужчина пытался помочь ей встать и тут-то выяснилось, что не то что вставать, а и трогать ногу или как-то шевелить ужасно больно. Вызвали скорую, которая приехала довольно быстро и отвезли в ближайшую больницу.
- Гриша все никак понять не может, почему я не могла врачей попросить отвезти в платную больницу. А мне было так больно, что без разницы куда, лишь бы быстрее.
Довольно скоро в нашем разговоре с Аллой Леонидовной я заметила одну особенность, а именно, какой бы темы мы не коснулись, она непременно упоминала ее единственного и горячо любимого внука. Хоть она и звала его шалопаем, но прощала ему многое.
Бабушка считала, что плохое поведение Гриши - это полностью вина отца. Не присмотрел вовремя, не уделял должного внимания, да еще и всячески попустительствовал. Рассказывая про Антона, отца Гриши, бабушка переставала улыбаться. Ее глаза вмиг делались грустными, а на лице проступали морщины.
- Это моя, конечно, вина, что Антон такой беспринципный. Растила одна и сама вечно была занята на работе. Потом вот взяла кредит в том банке, где работала сотрудником и открыла первый отель. Тут уж времени на сына совсем не осталось. Но понимаешь, казалось, для него же стараюсь. А вышло вот как. - Печально поведала Алла Леонидовна. - К счастью, Гришка добрее. Мать у него, хоть и не особенно воспитывает, но все-таки человек чуткий и Гришу этому научила. Правда, чуткость эту он тщательно скрывает - в тех кругах, где он крутиться, не принято быть добрым.
Примерно через час нашей беседы я знала, что Гриша учится на последнем курсе государственного университета на факультете управления, готовясь по завершении учебы принять на себя управление одним из отел