Как только женщина скрылась за смежной дверью, излучатель опустился вниз и завис на уровне моей груди.
- Голову на бок, глаза закрыть. - Раздалась команда из динамиков.
Я послушно закрыла глаза, отвернув голову.
- Можешь встать. - Через полминутки сказали динамики. И почти сразу женщина вышла из кабинета.
- Так. Давай, я помогу тебе одеться.
Вдвоем мы облачили меня в рубашку. Разрез некрасиво лежал под грудью, оголяя плоть. Даже здесь, в этом полутемном кабинете, мне было неловко.
Обратно по коридору я шла, зажав разрез в кулак, чувствуя себя раздетой. Когда я проходила мимо поста, меня остановила Света:
- Тебе снимок отдали? - Выкатывая из палаты капельницу, спросила она.
- Нет.
- Ладно. Иди, ложись. - Велела она.
Но ложиться я не хотела вовсе. Вместо этого подошла к восьмой палате, не уверенная, удобное ли выбрала время для посещения, но испытывая острое желание увидеть Аллу Леонидовну. Вчера при прощании мы договорились, что сегодня я обязательно к ней зайду. Вот только время не уточнили.
Как и раньше, двери в ее палату были распахнуты. Я тихонько заглянула, чтобы не разбудить ее в случае, если она спит. Она не спала. Увидела меня и приветливо улыбнулась.
- Маша, привет! А я все гадала, спишь ты или нет.
Я застыла на пороге, не решаясь зайти. Алла Леонидовна понимающе улыбнулась.
- Заходи. И давай на будущее договоримся: я всегда рада тебя видеть. Хорошо?
Я кивнула, испытывая благодарность за ее доброту и, тепло улыбнувшись в ответ на ее улыбку, переступила через порог. Прошла в палату и села на свободный стул.
- Хорошо.
- Вот и отлично! Маша, а что случилось с твоей рубашкой? - С беспокойством спросила бабушка.
Я рефлекторно посмотрела на разрез.
- На рентген ходила. По другому рубашку было не снять.
- Н-да, печально. - Покачала она светлой головой. - Но ты не расстраивайся, я что-нибудь придумаю.
Мне совсем не хотелось обременять Аллу Леонидовну моими проблемами. Достаточно того, что она тепло ко мне отнеслась и не брезговала общением со мной. Хотя, скорее всего, все дело в том, что она не знает о моем положении, мне хотелось верить, что Алла Леонидовна не изменит своего отношения, даже если узнает. Правда, проверять я не рисковала.
- Спасибо. Мне и так неплохо. В конце концов, это же больница.
- Не спорь, деточка. Я вижу, как тебе "неплохо" - от смущения глаз не поднимаешь! Мне не в тягость, а в радость позаботиться о ком-то. Гришка давно уже вырос и теперь он обо мне заботится. Правнуки когда еще будут. Ты мне лучше скажи, когда с тебя эту штуку снимут? - Алла Леонидовна указала на мою емкость.
- Дренаж? - Мой взгляд метнулся к системе, чтобы убедиться, что речь о ней. - Медсестра сказала, что рентген покажет: если все будет хорошо, то скоро снимут.
- Будем надеяться, что все хорошо. - Подбодрила меня Алла Леонидовна. - А не больно?
- Сегодня уже не особо. Только вставать из положения лежа или переворачиваться с боку на спину больно. А ходить и сидеть - нет.
- На молодых все быстро заживает. - Порадовалась бабушка. - А мне Гришка все названивает и названивает. Неспокойно ему, что за мной здесь плохой уход. Просила, чтоб не приходил, но все равно придет. Еще и мымру свою обещал привезти, хотя на кой она мне тут.
Я слабо улыбнулась реплике. Я не знала Гришу и Веру и не могла судить, но подозревала, что бабушка может относится к Вере предвзято. Все таки, как-никак она единственного и любимого внука из семьи забрать пытается. Наверное, в моем лице бабушка что-то заметила, потому что спросила:
- Что, Маш, не согласна ты со мной? Думаешь, зря я ее так?
Вопрос был задан спокойно, без обиды и агрессии. Похоже, Аллу Леонидовну действительно интересовало мое мнение.
Я пожала плечами, не желая обидеть бабушку резким суждением.
- Да ты ее еще просто не видела. Надеюсь и не увидишь. - Поджала губы Алла Леонидовна. - Ой, Маш, поправь мне подушку, пожалуйста. Неудобно что-то, вся спина затекла.
Я с удовольствием встала и подошла к кровати. Помочь Алле Леонидовне за ее доброту - меньшее, что я могу для нее сделать. Она наклонилась вперед, позволяя мне высвободить подушку и взбить ее одной рукой, упирая в изголовье кровати.