Глава 2
Два дня я практически занималась ничегонеделаньем. Лежала в кровати и много спала. Головокружение напоминало о себе все реже, а руки из темно-синих превратились в коричневые.
В палату меня так и не перевели. Причина банальна: больница переполнена. Но и ко мне никого не подселили. Кормили, правда, в первый же день ругались, что у меня с собой нет ни тарелки, ни ложки, ни чашки. Крик тетеньки, развозящей еду на тележке, был слышен, казалось, на всю больницу.
- Ну вот как ты так, без ничего своего! Ни тарелки, ни чашки! Позвони своим, кто у тебя там: родители, опекун, пусть принесут!
Мы стояли друг против друга; круглая низкая женщина без возраста с ожиданием, что я сейчас же исполню ее наказ и побегу вызванивать родных; и я через тележку от нее, низкая худенькая и синюшная девчонка с надеждой в глазах, что может, она сжалиться и все-таки покормит. От ее крика было обидно, ведь мне звонить некому. Ну не воспитателю же, да и не знаю я, кто сегодня на дежурстве. А даже если бы знала, она не бросит группу и не полетит ко мне. Да и вообще, телефона у меня тоже нет.
Конечно, для тетеньки я была самой обычной девчонкой и мои жизненные трудности ей были неведомы. Мне же ужасно хотелось есть, а она зависла над кастрюлей с супом и, похоже, не собиралась меня кормить.
На ее крик из-за ресепшен выглянула медсестра, та самая, что давала инструкции, как пройти к процедурному кабинету.
- Свет, не, ну представляешь, что делается! - С возмущением крикнула тетенька медсестре, - Думают, будто тут отель, и все им должны подать. Из пятой без тарелки, эта вот...
Медсестра Света прервала ее на полуслове.
- Зинаида Геннадьевна, она сирота, нет и не будет у нее посуды. Принесите ей, пожалуйста, необходимое.
Тетенька задохнулась от удивления и растерянно промямлила:
- Прости, Господи... - Но довольно быстро пришла в себя и сурово глянув на меня, сказала своим сильным громким голосом, - Ну жди тогда, обойду до конца коридор - принесу тебе. Это ж на кухню надо возвращаться!
И покатила тележку дальше по коридору, унося с собой ароматы, может и не самой вкусной, но все-таки еды. Я покорно села на кровать, ожидая. Из раскрытых палат доносился аппетитный звон ложек о тарелки, слышались довольные приглушенные разговоры. Я сидела и глотала слюну, ожидая тетеньку.
Тетенька вернулась минут через сорок, снова с тележкой, уже приготовленной для сбора посуды. К этому моменту в палатах стихли звон и разговоры, сытые пациенты укладывались спать. Я тоже легла, уже догадываясь, что тетенька про меня забыла.
В детдоме такое тоже бывало. Редко, но все же случалось. Там мы собираемся в столовой, по комнатам еду не разносят. И все же, как-то однажды защелка сломалась, дверь закрылась и не открывалась. Моя соседка по комнате уже ушла на занятия, а я, собирая тетради, задержалась.
Я просидела в комнате до вечера. Сначала пыталась достучаться до соседей за стенкой, но все были на занятиях; не пришел никто и на мой крик, просто потому, что весь этаж стоял пустой. Не хватились меня на занятиях, а уж про завтрак и обед и думать нечего: едва ребята обнаружили никем не занятую тарелку, как поделили ее меж собой и влет сметелили. Получалось, что я как бы поела.
Открыли меня вечером, когда все вернулись на этаж с занятий. Моя же соседка не смогла попасть в комнату. Вызвали нашего плотника, дядю Гену с огромным синюшным от пьянок носом.
Дверь открыли, а я сплю. Не лазаю по стенам в панике, не схожу с ума от ужаса, а банально сплю. А я так хотела есть, что к вечеру не осталось сил и в самом деле уснула. Воспитатель решила, что я сама замок сломала, чтобы на занятия не ходить. Особенной вины ее в этом нет, так как для нее совершенно очевидно, что в столовую я ходила! Никто же не признается, что съел чужую еду - вряд ли бы сильно ругали за сам факт поедания не своего блюда, но вот то, что умолчали об отсутствии товарища - за это, конечно, влетит. Поэтому, героев не нашлось.