– Зато милая моя, – покачивая головой в такт своим словам, нараспев произнесла Мария Петровна, – знаешь, как прекрасно лежать в траве, держаться за руки и смотреть на звезды. Перед тобой бездна. И, кажется, упала бы туда. Да только спину крепко притягивает Земля. И если ты появилась после тех ночей, то и жизнь у тебя должна быть особенной. Разве это плохо?
– Что значит «если»?.. Ты все-таки не уверена? – спросила Аня, потрясенная мамиными откровениями. Она даже и не подозревала, каких страстей женщина – ее родная мама. И куда они потом все подевались? Вылились в вечное недовольство мужем?
– Не лови меня на слове…– Мария Петровна с торжеством смотрела на дочь. Что ж, было чем гордиться. – Все именно так и было.
– И что же потом? Почему ты не вышла за него замуж?
– «Замуж…» – передразнила мама. – Это ты у нас только замуж все время выходишь… Зачем? Мне и так было хорошо.
Но хорошее быстро заканчивается. Комсомольцы разъехались по своим городам и весям. А Машина готовность любить все и всех заметно пошла на убыль. Перестало радовать солнце. А любимый аромат жасмина стал вызывать стойкий рвотный рефлекс. Разобравшись, наконец, со здоровьем и немало удивившись, Маша все-таки сделала попытку связаться с предполагаемым отцом ребеночка. Ей хватило ума и самостоятельности ни одну живую душу не посвящать в курс сложных событий своей личной жизни. Она выбила себе командировку в Питер. Дошла до горкома. Получила списки комсомольского отряда, отправленного на ЖБИ. С замиранием сердца выписала на бумажку городской адрес любителя цыганских романсов и отправилась наводить мосты.
Долго плутая по дворам на Стремянной улице, она, наконец, нашла нужную квартиру. Испытывая вполне оправданное волнение, она позвонила в дверь. Ей открыл незнакомый прыщавый юнец. Именно он и оказался Андреем Калинниковым. Вот только на ЖБИ он поехать тогда не смог. А кого отправили вместо него – не имел никакого понятия.
Маша не сдалась и тут. Вернулась в горком. Нашла ответственных, все спросила. Но девушка, занимавшаяся личным составом группы по обмену опытом, в конце концов призналась, что имени заменившего не знает. Кто-то его нашел, по-быстрому уговорил, а документы переоформлять уже никто не успевал. Да и надо ли?
Наверно, не надо, согласилась Маша и на негнущихся ногах спустилась по торжественной мраморной лестнице Ленинградского горкома комсомола.
И уже на обратном пути со свойственной ей энергией принялась обдумывать дальнейшее обустройство своей молодой жизни…
– Только пообещай мне одну вещь! – сказала Мария Петровна с легким нажимом. – Никогда! Никогда не говори об этом с отцом.
– Мама, ну о чем ты…– заверила ее Аня. – А что же Брежнев? Знаешь, он на радостях мне дом подарил. Понимаешь – дом! Отцовский подарок! Мне его теперь, значит, возвращать нужно… Неудобно.
– Далеко пошел, значит, Ромео, – сказала мама голосом женщины, знающей себе цену. – Ну да это сразу было понятно. А дом не отдавай. Мы с тобой его заслужили! Есть все-таки Бог на свете…
Корнилов заехал за Аней уже совсем поздно, около полуночи. Подчеркнуто вежливо поздоровался с тещей. Поцеловал ей ручку. Сказал даже какой-то не особо замысловатый комплимент. Но маме вполне хватило. Она расцвела. Михаил ей очень нравился. И Аня почувствовала себя польщенной. Как оказалось, мама была ценителем искушенным. Отца будить не стали. И Корнилов повез Аню домой.
– Ну что, Аня? Раскололась моя драгоценная теща? И пытать не пришлось…
– Корнилов, отставить грубый солдатский юмор! – скомандовала она. – Тебе и без этого будет над чем посмеяться…
– Так что, Анюта… Быть или не быть? Твой это дом или не твой?
– По поводу дома я пока не решила. А вот отец – не мой. Причем, ни тот и ни другой. «Когда б мы жили без затей, я нарожала бы детей от всех, кого любила»…
– Восхищаюсь размахом жизни уважаемой Марии Петровны, – присвистнул Корнилов.
Глава 13
– Надобно вам знать, ваши милости, что даже самые знатные дамы у нас в Арагоне совсем не так чванливы и надменны, как в Кастилии: с людьми обходятся – проще нельзя.
– Красавица моя, все равно сзади стоишь. Массаж, что ли, поделай пока. А то шея уже затекла, – сладко сказал Рэджэп, рекламный дизайнер фирмы «Бумажный бум».
Волнистые черные волосы его лежали богатым хвостом на алой футболке. Футболка наверняка была концептуальной, но убедиться в этом Аня не могла, потому что Рэджэп все время сидел к ней спиной, на которой написано было: «А ты?». Только изредка он поворачивался к ней серьгой в ухе.
– Да я не умею…– попыталась отказаться Аня