Кроме бывшего десантника, других спортсменов следователь здесь не застал. Но на сломанной гимнастической скамейке сидела парочка с помятыми лицами и початой бутылкой водки. А перед ними прыгала девчушка лет десяти.
– А теперь покажи нам с мамой обезьянку, – просил ее пьяница, но когда девочка начинала потешно прыгать, смотрел озабоченно на свою бутылку.
– Ты кто? – спросил Паша ВДВ вошедшего.
– Я – Кинг-Конг! – крикнула девочка, удивительно сильно сотрясая пол своим маленьким тельцем.
– Не-е-е, врет, – сказала женщина с помятым лицом, сильно качнувшись в сторону. – Это – мент. Я ментов за километр вижу, Паша, сразу узнаю, и все. «Я узнаю тебя из тысячи…»
Она удивительно музыкально запела популярную песенку, но, дойдя до «ароматов гладиолусов», заинтересовалась водочной бутылкой и потянула ее на себя. Ее сосед не поддался, и началась «бутылочная» борьба.
– Эй, вы, духи, потише там! – скомандовал Паша ВДВ. – Выходи строиться!
Никто строиться не вышел, но парочка угомонилась.
– Ты правда мент? – спросил Паша Корнилова.
– Гладиолус я ароматный, – ответил Корнилов. – Перейкина знаешь?
– «Танцора»?
– Когда видел его последний раз?
Паша ВДВ красноречивым взглядом смерил Корнилова с ног до головы, покачался на носках, повращал плечевыми суставами, хрустнул суставчатыми пальцами.
– У нас так не принято, гладиолус, – сказал он, наконец. – Хочешь разговаривать, сначала выйди сюда. Простоишь один раунд, задавай свои вопросы, если, конечно, потом захочешь говорить. А за так у нас только Нинка…
Он кивнул на «ненаглядную певунью».
– Я за так с ментом не пойду, – заявила она, но, с трудом подняв глаза на Корнилова, видимо, передумала: – А с этим пойду.
– В вашем раунде сколько минут? – спросил Корнилов.
– Можешь даже не заморачиваться, – посоветовал Паша ВДВ. – Сначала у тебя свет выключится, потом включится. Это и есть твой раунд. Если меня увидишь в конце туннеля, задавай свои вопросы. Годится?
– Годится.
Корнилову стало даже скучно, когда он прочитал в Пашиной стойке, в его темном, обветренном лице и в его взгляде едва сдерживаемую от нетерпения «двойку» прямых ударов в голову и еще ногой вдогонку, как только что по брезентовому мешку. Прямой левый Корнилов встретил на полпути, поменял руки и зашел противнику за спину. Там было спокойно и тихо, стриженый затылок Паши ВДВ показался ему совсем мальчишеским, допризывным. Он притянул его голову к себе, как баскетбольный мячик для броска от груди, и опустил себе на колено. Локоть выстрелил сам по себе, на автопилоте, Михаил ему был уже не рад. Зачем-то еще подбил Пашу под коленку, хотя можно было аккуратно положить его на пол…
– Вода у вас есть? – спросил он равнодушную парочку, которая уже приканчивала бутылку водки.
– Сколько хочешь, – отозвался пьяница, показывая на трубы под потоком и пряча остатки водки.
– У меня «Аква» есть, – сказала девочка, которая, видимо, всякое на своем мотыльковом веку уже повидала и была поэтому совершенно спокойна.
Кое-как Михаил привел Пашу в чувство, ругая себя за лишние действия и «превышение допустимых мер необходимой обороны».
– Ты кто? – спросил Паша, открывая десантные глаза небесного цвета.
– Мент, – ответил Корнилов. – Опять по-новой надо представляться?
– Не, я не про то. Ты из «Альфы» или из «Вымпела»? Хорошо меня болтануло, достойно уважения. Тебя Перейкин ко мне послал? Сам испугался, вот спецуру и нанял…
В небесных глазах Паши ВДВ было так мало тучек, что Корнилов, склоняясь над ним сестрой милосердия, читал словно крупный шрифт его мыслей.
– Когда ты последний раз видел Перейкина?
– Месяц назад или около того, – ответил Паша, садясь на пол. – У Филимонова в зале. При всех его обозвал, а он даже ухом не повел, руками по воздуху водит, как будто бабу гладит… Слушай, учитель, блин… как там в этих фильмах?.. Возьми меня в ученики. Паша ВДВ не подведет, пахать я умею, настоящих мужиков уважаю. Секреты школы сохраню. Могила. А башка как трещит! Эй, вы, духи, оставьте немного водяры полечиться. Надо на колени вставать или как там?
– Ты лучше на ноги встань, – засмеялся Михаил. – Ты где вообще работаешь? На что живешь? Каким холодным оружием владеешь?..
Изыскания опера Судакова хоть и не были такими динамичными и рисковыми, зато оказались более продуктивными. В одном из блокнотов Перейкина он нашел телефон убитой в прошлом году Елены Горобец, жены известного в городе предпринимателя, недавно выпущенного из тюрьмы под залог.
Дело Анатолия Ивановича Горобца, обвиняемого в организации убийства собственной жены, хоть и разваливалось на глазах, на самом деле представляло собой несколько пухлых, крепко сшитых папок из корниловского сейфа. Андрей Судаков нашел в них протоколы допросов, телефоны и адреса подружек Елены Горобец. Встретился с одной из них в боулинг-клубе, а не в вонючем полуподвале, как его напарник.