— Не бойся, проедем, — сказал майор, угадывая ее опасения. — Партизанский бог нас помилует! — В его спокойных словах девушка почувствовала надежную силу.
К повозке подошла повариха. Передав Нине небольшой мешочек с девичьими вещичками и сухарями, обняла ее, тихо промолвила:
— Береги себя…
Бревенчатый настил пружинился под ногами тяжеловесного коня, между брусьями просачивалась ржавая болотная жижа. Выехали на лесную дорогу.
Прислушиваясь, Нина подняла глаза к верхушкам деревьев: где-то долбил кору дятел, а где — не видно. Улыбнувшись, сказала:
— Здорово замаскировался!
— Работяга, — одобрительно отозвался «Седов» и, о чем-то думая, умолк.
Нина знала, что в такие моменты к нему нельзя лезть с разговором, а надо терпеливо ждать, когда он сам заговорит. И майор наконец начал:
— Ну так слушай, Нина, свою легенду и все запоминай. Я, признаться, сначала колебался, когда мне порекомендовали квартиру для тебя у Григория Михайловича: ведь у него пятеро малых ребятишек! А потом согласился: менее подозрительно. Вот и Григорий Михайлович сам просил прислать ему девушку под видом его дочери от первой жены…
Слушая рассказ «Седова», Нина старалась ничего не пропустить и все запомнить накрепко, как будто это была ее собственная жизнь.
— Запомни, что к отцу ты приезжала в Сухиничи, когда тебе было тринадцать лет. Жила с матерью в Брянской области. А потом все оборвалось…
— А почему фашисты ему доверяют?
— Да потому, что он был репрессирован Советской властью.
— А как тогда вы можете доверять ему?
— Перед войной его реабилитировали, а немцы судили по анкетному, допросу: «Сидел?» — «Сидел». — «За что?» — «Как враг народа…» Значит, подходящий человек для службы рейху.
Все это казалось убедительным, но все-таки у Нины не укладывалось в голове, что она будет жить и работать в семье писаря общины.
Лесная дорожка петляла долго, но вдруг подвода остановилась и послышался басовитый мужской голос. Нина вздрогнула: к ним подходил рослый парень с немецким автоматом на груди. Из-под ушанки, сдвинутой на правое ухо, выбился на лоб волнистый русый чуб, придавая парню ухарский вид.
— Вот, Женя, передаю тебе дочь Григория Михайловича, — сказал «Седов». — Смотри, чтоб все было в порядке.
Парень тряхнул головой и, пристукнув каблуками, откозырял:
— Можете не беспокоиться, товарищ майор. Доставлю по назначению в целости и невредимости.
Связной кивнул Нине:
— Ну, пошли!
Девушка спрыгнула с повозки и растерянно посмотрела на «Седова»:
— А вы как же?
— Переночую тут неподалеку и обратно.
К вечеру Нина и Женя дошли до деревни, состоявшей из одной короткой улицы. Но прежде остановились на опушке леса и спрятались за сосны, наблюдая.
Потом, сев на, пень, парень закурил немецкую сигарету.
— Может, и ты затянешься? Трофейная, слабая! Но девушка, конечно, отказалась.
Партизан помолчал, покурил, а потом, показывая рукой, сказал:
— Обрати внимание вон на тот скворечник, что стоит у крайней хатки.
— И что?
— А то, что сейчас он летком глядит на восток. Это значит, что врагов в деревне нет. А вот, если бы он был повернут лицом на запад, держи ухо востро и не суйся…
— А чего же мы тогда сидим? — удивленно спросила Нина.
— Почакай немного. Хотя нам семафор и открыт, но… А вдруг враги все разгадали и устроили ловушку? То-то!
Довольный тем, что посвятил новенькую в партизанский секрет, Женя нарочито строго добавил:
— Да не маячь на виду! Зайди подальше, в кусты.
— А ты?
— Я, видишь, весь в зеленом, маскированный. А у тебя жакетка черная: как яблоко в мишени.
Через некоторое время позади услышали осторожные мягкие шаги, хрустнула веточка валежника.
Нина насторожилась. И тут из-за кустов показалась молодая, небольшого роста женщина в телогрейке и в юбке из серо-зеленого немецкого сукна, в самодельных стеганых бурках с резиновыми бахилами, склеенными из автомобильной камеры. В правой руке у нее корзинка, прикрытая старой мешковиной.
Вот женщина все ближе и ближе. Круглолицая, сероглазая. Взгляд вроде открытый, но недоверчиво-пытливый.
Нина обернулась и увидела совершенно спокойного Женю. Тот улыбался. «Ох… — вздохнула с облегчением Нина. — Значит, своя…»
— Ну вот и наша Вера, — сказал связной. — Знакомьтесь.
Вера протянула Нине руку и крепко пожала. А парень продолжал: