— Господин, — я смиренно поклонился, принимая дорогой подарок.
Мой ум пребывал в смятении. Мне было всего двадцать, я служил на царской службе писцом третий месяц, и вдруг в мановение ока превратился в шпиона, от которого зависело будущее всего нашего предприятия и, наверное, Тиль-Гаримму… Меня раздирали и гордость, и страх, что я могу оказаться недостойным оказанной мне чести.
4
Весна 685 г. до н. э.
За десять дней до падения Тиль-Гаримму.
Передняя Азия. Фригия[19]. Город Хаттуса[20]. Население не более 10 тыс. человек.
Шесть дневных переходов от Тиль-Гаримму
Хаттуса.
Неприступная и величественная...
Разрушенная и низвергнутая...
Оставленная людьми за пятьсот лет до описываемых событий и всего два поколения назад восстановленная из пепла и руин усилиями царей из династии Гордия [21], ко времени вторжения во Фригию киммерийцев [22]она представляла собой жалкое подобие древнего города. В несколько раз сократилось ее население, так и не был полностью отстроен дворец, некогда многочисленные искусственные озера ныне превратились в пустующие глазницы среди голых скал, крепостные стены стали тоньше и ниже, но самое главное — Хаттуса утратила ту притягательную силу, что может быть свойственна только великим столицам, тем, чем она была в свое время. Единственное, что осталось от былого величия, — ее слава. Лучший союзник по праву предательства. Та самая слава, что привела под ее стены несколько лет назад киммерийцев.
— Столица? Этот город был столицей хеттов [23]? Грозных хеттов? — с насмешкой произнес тогда киммерийский царь Теушпа, впервые рассматривая новую Хаттусу, раскинувшуюся на неуютном высокогорном плато. — Скажи, Балдберт [24], разве не лучше жить в шатре на зеленой равнине у полноводной реки, нежели в этих холодных склепах, среди серых камней, где гуляет ветер? Что мы вообще тут делаем, дорогой друг?
Его советник сказал без тени лукавства:
— Здесь хорошие пастбища, много источников, и сюда не подобраться незамеченным. С севера и юга — ущелья, с востока и запада — отвесные скалы. Чем не отличное место для твоего стана, мой царь?
Ашшуррисау, — коренастый, кривоногий, с округлым брюшком и плутоватым лицом, со щелками вместо глаз, — для всех торговец пряностями из Сирии, обосновался в Хаттусе больше двух лет назад. Через полгода он взял себе киммерийскую жену, в положенный срок родившую ему дочь, обзавелся хозяйством и многочисленными знакомствами.
В месяце айар[25],за десять дней до падения Тиль-Гаримму, Ашшуррисау принимал дома своего тестя, кузнеца-киммерийца, служившего царю Теушпа.
Кочевника звали Магнус. Он был почти в два раза выше ростом зятя-инородца, неимоверно силен, ловко управлялся с молотом и наковальней, но оказался совершенно не сведущ в делах житейских. Однажды за долги его едва не сделали рабом. Но тут появился Ашшуррисау, выкупил бедолагу, да еще захотел с ним породниться.
Осторожно подбирая с большого медного блюда хорошо прожаренные куски мяса, Магнус косился в сторону дочери, занятой домашними делами в соседней комнате. Он до сих пор не мог понять, зачем такому богатому человеку понадобилась его неуклюжая и рослая дочь, не отличающаяся ни умом, ни красотой.
А ведь с той самой встречи жизнь Магнуса круто изменилась к лучшему. Поди разберись сейчас, но ведь кто-то заметил, насколько он хорош в кузнечном деле, о нем узнал царский конюший, приказал сделать подковы [26] для лошадей, да чтоб и долговечные, и удобные, и такие, каких ни у кого нет. Знать бы с чего начинать… Помог снова Ашшуррисау, чей караван привез из Сирии настоящие сандалии для лошадей26. Так Магнус стал царским кузнецом.
— Устал я за эту неделю, — пожаловался киммериец, вытирая тыльной стороной ладони жирный рот.
19
20
21
22
23
24
26