Тошнит, как же меня тошнит…
Очевидно, заметив моё состояние, мой благородный спаситель, силуэт которого расплывался у меня перед глазами, подхватил меня под талию и потащил куда-то из комнаты. Слышу тихий трехэтажный мат, но думать о чем-либо сил просто нет. Стискиваю зубы.
Шагов этак через десять, мое безвольное тело запихивают в белое-белое помещение. Ванная… душ, шторки, умывальник… Но всё затмевает Он. Унитаз.
Сообразив что к чему своими полу дряблыми мозгами, я рванул к Нему, словно от этого зависела судьба Вселенной. Что и говорить, вывернуло меня конкретно. Казалось, сейчас выблюю все внутренности. Пиздец…
Очень странное состояние – вот вроде я здесь, но и вроде меня здесь нет. Не в силах подняться, обхватываю руками белого друга, так и сижу там, на холодном полу, периодически впадая в болезненный транс. Постоянно тянет рвать. Через какое-то время ощущаю в полузабытье, как меня гладят по щеке и едва слышное «прости, прости, прости». Вроде мне к губам приставили чашку, подозрительно пахнущую какими-то травами. Послушно делаю несколько глотков. Но всякая мозговая активность напрочь отсутствует.
Когда же это уже закончится?...
В общем, провел я всё утро, обжимаясь с унитазом.
Но вскоре, к моему великому счастью, стало немного легче – меня чуть отпустило. Правда тело сковывала противная слабость, но хоть башка не так трещала. Мысли были спутанными.
Ой… опять меня куда-то тащат… почему в последнее время это так часто со мной происходит?...
И снова темнота.
***
На этот раз пробуждение было намного приятнее. Во-первых, за окном сгущались сумерки и помещение было выкрашено в приглушенные темные тона. Во-вторых, моя бедная головушка заметно полегчала. Нет, не в том смысле, что в ней поубавилось мозгов, а в том, что исчезли те противные гудение и тяжесть, хотя виски и до сих пор немного сдавливало. А еще во рту отвратительный привкус, будто бы я сутками жрал тухлые овощи. Но это терпимо.
Выгнув спину, я хорошенько потянулся и приподнялся на локтях. Несмотря на отсутствие освещения, я смог нормально рассмотреть окружающую меня обстановку – открытое нараспашку окно, с улицы доносятся крики ребятни и отдаленный гул трассы, дальше идет широкая кровать, на которой я собственно и покоюсь, укрытый теплым одеялом, потом несколько ящиков, зеркальный шкаф-купе до потолка, в углу стол с доисторическим компьютером, рядом большое кресло, а в кресле… Санька. Забравшись на него с ногами, он свернулся калачиком. Неужели спит?...
И в этот момент, словно в замедленной съемке, перед глазами пронеслись все события прошедшей ночи. Вот я поддаюсь на Санины тупые провокации, вот напиваюсь до усрачки, вот трусь и щупаю какую-то девку, а вот я уже на холодной кухонной плите и… блять. Не может быть.
При воспоминании о таком робком, неуверенном прикосновении губ и тихом «тебе неприятно?...» меня передернуло.
Да не может быть!... Или может?...
Выбравшись из-под одеяла, медленно поднимаюсь, чтобы случаем чего-нибудь не задеть. Бр-р-р! Холодно! Недовольно покосившись на распахнутое окно, я возмущенно фыркнул. Зима на дворе! Этот придурок тут решил нам Антарктиду устроить?
Слегка пошатывает, но в горизонтальное положение пока не тянет. Отлично. Подхожу к Саньке… он, съежившись, тихо посапывает. Несколько минут наблюдаю за тем, как размеренно поднимается и опускается его грудь, слушаю практически беззвучное дыхание. Лицо умиротворенное, веки закрыты, такой красивый… нелепо. Просто нелепо. Это же тот самый Санька! Тот самый Санька, с которым я возился в одной песочнице, с которым мы вместе дергали за косички симпатичненьких девчонок, которого я каждый день, который уже год подряд, встречал по утрам с гнездом на голове и сонными глазенками! Такой привычный, родной… но не теперь.
Что? Что же ты наделал, Санька? Зачем надо было лезть ко мне? Неужто ты гей? Неужто я тебе нравлюсь?... А, может, ты влюблен в меня?...
Что ж, пожалуй, это многое объясняет. Хоть я не великий гений, но и слабоумным идиотом тоже не являюсь. Я давно стал замечать твое странное поведение, все эти грустные взгляды, которые ты кидал на меня, когда думал, что я не вижу, те гребанные пидорские шуточки, в конце концов. А то раздражение, с которым ты относился к моим девушкам, порой доходило до абсурда. Но я всегда со смехом отмахивался от моих подозрений, ведь это ты! Мой лучший друг с пеленок! Только вот кем я был для тебя?
И зачем надо было меня спаивать? Чтобы поцеловать, что ли? Чего ты хотел этим добиться, хоть убей – не понимаю.
Поддавшись мимолётному порыву, я нежно провел кончиком мизинца по его скулам. Парень все еще не просыпаясь, смешно поморщил нос. Я невольно улыбнулся.
Ныне он предстал передо мной совсем в другом свете. Нет, он все тот же, но вместе с тем какой-то… чужой?
Интересно, а каким он видит меня? Мечтает ли о том, чтобы я его нежно поцеловал? Или грубо? Представляет ли меня обнаженным?...
Хочет ли он меня? Думает ли обо мне, когда дрочит? Кричит ли мое имя во время оргазма?...
А, может быть, он любит ласкать себя сзади? Задевая пальцами простату и издавая стоны, словно маленькая шлюшка?...
Я облизнулся своим мыслям и провел тыльной стороной ладони вдоль едва заметной венки на шее. А какова его кожа на вкус?...
Однако стоило мне осознать свои грязные мыслишки, как я в ужасе отдернул руку. Какого черта я вытворяю?!
Тааак… пора мне отсюда убегать…
На спинке кровати висели мои вещи, джинсы же были на мне. Обувь, полагаю, в коридоре. А Санька заботливый… надо будет поблагодарить его потом. К тому же и чувствую себя намного лучше.
Напялив на себя футболку, а сверху свитер, причем, по-моему, задом наперед, я быстрым шагом направился к двери, но… немного помявшись, вернулся и, забрав с кровати пуховое одеяло, накрыл им Саньку... старательно отводя глаза от лица парня.
Еще простынет, идиот.
Глава 5
Даже затрудняюсь точно сказать, когда я в последний раз приходил в школу настолько рано. К тому же в понедельник утром! Но что поделаешь, если я всё воскресенье отсыпался после той пьянки? Даже уроки не сделал, пень ленивый. И Саньке до сих пор не сказал спасибо, что забрал и приютил… хорошо хоть с родителями объясняться не пришлось, ибо заранее предупредил их о том, что переночую у друга. Интересно, как он там, кстати? Я ведь так и ушел по-английски, не попрощавшись. Еще и столкнулся в дверях с его мамой как раз, когда она возвращалась с Саниной шестилетней сестрой Танечкой. Бог знает, что она там подумала, увидев мою бледную рожу и задранный свитер, задом наперед. Неловко так, чёрт…
Но главная проблема в том, как же мне теперь вести себя с моим Санькой. Эм, точнее не совсем моим, но всё же… маловероятно, что у меня получится делать вид, что ничего не произошло. Как ни крути, притворство и вранье – это далеко не мой конек, предпочитаю танкообразное поведение: говорю что думаю, делаю что хочу. В разумных пределах, естественно. Поэтому даже не представляю, как поступить в этой ситуации…