Знаете, есть у времени такая противная особенность, когда ты чего-то боишься. А именно – лететь как ошпаренное, что и пришлось мне только что испытать на собственной шкуре. Казалось, прошло лишь несколько минут, а класс уже полностью заполнен сонными подростками, готовящимися к уроку. Глянул на наручные часы – минута до звонка, а Саньки все еще нет. Зато Аня уже на месте, только что пришла, поманила меня своим наманикюренным пальчиком, мол, побежали в коридор, поздороваешься со мной как следует! Однако лобызать эти намазанные розовым блеском губы у меня почему-то не было никакого желания, в мыслях упорно засел один вредный паршивец. Поэтому не мудрено, что девчонка обиженно от меня отвернулась и подсела к Леше, расположившемуся на второй парте. Она вообще часто к нему садится, если я предпочитаю общество Сани, наверное, хочет, чтобы я ревновал? Лешка ведь очень недурен собой… только почему я тогда ни черта не чувствую?
Раздался звонок, все повставали со своих мест, приветствуя Инну Григорьевну, учительницу математики. Мой любимый предмет, между прочим… да-да, перед вами технарь во всей красе, чего уж тут. А вот Санька у нас, наоборот, гуманитарий до мозга костей…
Пять минут спустя я уже начал беспокоиться, ибо друг мой, насколько его знаю, опаздывать ой как не любит.
Но тут, добрые пятнадцать минут спустя, когда чаша весов уже склонялась к тому, чтобы отправить ему смску аки «где шляешься, мудак?», в кабинет влетел запыхавшийся раскрасневшийся Санька. Бросив недовольной преподавательнице робкое «доброеутроможнозайти», парень начал неловко пробираться между баррикадами из портфелей к своему месту.
Волосы торчат в разные стороны, заспанные глазенки с едва заметными синяками, чуть обветренные губы и легкий румянец от мороза – мне еле удалось сдержать какую-то радостную улыбку. Но предатели мозги шустро подкинули воспоминание, как те самые губы неуклюже пытались вырвать у меня поцелуй… стало безумно стыдно, и я уставился на доску, притворяясь поглощенным иррациональными уравнениями. Даже не отдал себе отчета в том, как отодвинулся на самый краешек парты, когда Санька сел рядом. Кажется, он прошептал что-то вроде «как дела», но я просто не мог заставить себя посмотреть ему в глаза, и трусливо его проигнорировал. Блять, я идиот…
Почувствовав мое нежелание общаться, и, очевидно, истолковав его по-своему, парень больше не предпринимал попыток завязать разговор. Впрочем, как и я.
Вот так вот и вышло, что целый день мы провели в гробовом молчании, ибо никто из нас так и не решился заговорить первым. Саниной борзости как не бывало, будто бы это вовсе не он еще на прошлой неделе посылал мне воздушные поцелуйчики и кидал очешуительно-пиздатые фразочки. Аня на меня обиделась и, смеясь над плоскими шуточками Дениса и Леши, демонстративно всем показывала, как ей весело без меня. Краем уха я уже уловил перешептывания местных кукушек о моем сегодняшнем тихом поведении. Вот уж не знаю – огорчаться или радоваться тому, что мне глубоко плевать. Но, понятное дело, мало кому такое придется по душе.
Поэтому вполне ожидаемо, что к седьмому уроку я был уже порядком раздражен.
Физкультура на седьмом – воистину издевательство над детьми, я считаю, но идти всё равно придется. Прогульщиков наш физрук не жалует, а лишняя хорошая оценка в аттестате никому не помешает, так что вывод напрашивается сам собой – урок не прогуливаем.
Засидевшись в столовой за чашкой компота и старым-добрым «Супер-Контиком», я благополучно пропустил звонок. Н-да, привык уже, что друг вечно меня чуть ли не за ручку водит, четко по расписанию, за три минутки до звонка. А теперь шляется где-то без меня. Но я же вроде как сам виноват, да?...
Ракетой залетел в уже пустую раздевалку, быстро выпрыгнул из школьной формы, запрыгнул в физкультурную, и заплыл царевич в зал. Учитель крякнул что-то про мою отсутствующую совесть, но придираться не стал, а я и рад. Класс тем временем делал зарядку, так что я молча присоединился. Ничего экстравагантного, обычный себе урок физкультуры.
Погоняв нас немного, Александр Иванович дал добро мальчишкам на футбол, девчонкам же кинул какие-то мячики-скакалочки, но те, как и следовало ожидать, разбились кучками и рассеялись по залу, а некоторые и вовсе уселись на свернутые у стенки ковры, приготовившись наблюдать за нашей игрой. Любят они это дело, маленькие коварные женщины.
Что ж, во время игры не обращать внимание на Саньку было просто невозможно. Я был пожизненным вратарем, а парень, как правило, висел в защитниках, причем, не абы каких! Ну, чего греха таить, игрок он и правда отменный, однако сейчас это качество интересовало меня в последнюю очередь. Раз за разом мой взгляд упорно приковывала его обтягивающая футболка, периодически открывающая небольшую полоску обнаженного бедра, стройные ноги, которые я хорошо мог разглядеть благодаря не особо длинным шортам, азартный блеск в глазах, что выдавал его увлеченность игрой. А как он смешно морщил носик, если не удавалось отобрать мяч у противника!... Признаться, из-за этого засранца я пропустил не один гол, за что и получил по голове от нашего защитника.
Пугало то, что я никак не мог взять в толк, с какой это радости я стал ТАК смотреть на моего товарища. Но всю ситуацию я все-таки еще не осознал до конца. Прям помутнение мозгов какое-то, ей богу…
Через определенное время матч начал подходить к своей кульминации, решающее пенальти и все такое. Девчушки побросали свои девчачьи дела и вовсю горланили разные кричалки.
Распаленный игрой, я стащил с себя футболку, чтобы не было так жарко, и все же отбил мяч. Так вам! Вкусите!
Только вот мой запал сразу сдулся, словно воздушный шарик, потому что в какой-то момент в зале стало подозрительно тихо. Но уже спустя секунду-две до моего слуха донеслись непонятные перешептывания, кто-то из парней присвистнул. Я в недоумении огляделся по сторонам и с удивлением отметил, что все взгляды направлены на меня.
Не понял. Чем обязан, господа?
Витя, местный гопник, откровенно заржал, глядя куда-то мне за спину, и я поспешил обернуться. Представьте же мой шок, когда я увидел, что ко мне бежит моя обиженная Анька! Да еще и с перекошенным от злости лицом.
- Что случи…
ХЛЯСЬ!
Впервые в жизни мне залепили звонкую пощечину. Я аж ахуел.
- Скотина! А я-то думаю – почему же ты на меня больше совсем не смотришь! А оно вот как! – покраснев от злости, эта истеричка смачно топнула ногой, – НЕНАВИЖУ!
В сердцах показав мне средний палец, она бросилась вон из зала. Стою столбом, держась за щеку. Как-то всё очень быстро произошло. Да, я не ангел, но пощечина?... Лихорадочно перебираю в уме, чем же мог так обидеть нашу королевну. Ничего не понимаю… что я сделал?
А пацаны ржут, как кони! Физрук делает вид, что его тут вообще нет. Да что ж это такое, в конце-то концов?!
- Аллё, мне кто-нибудь, мать вашу, объяснит, что здесь только что произошло?! – гаркнул я.