========== Пролог ==========
4 года назад
Зейн появился в моей жизни тогда, когда, казалось бы, уже все потеряно. Он словно лучик света во мраке безысходности. Темный ангел, принесший свободу. Он мой брат, друг, благодетель. Тот, кто заботился, когда все отвернулись. Тот, кто остался рядом, когда я сгорал от одиночества. Зейн спас меня.
И сейчас мой спаситель сидит напротив за обветшалым кухонным столом и предлагает авантюру, способную изменить нашу никчемную жизнь навсегда.
— Гарри, да ты только подумай: все, что от тебя требуется – это пофлиртовать и напроситься в гости, — Зейн размешивает в чашке с выщербленными краями несуществующий сахар. — Если все пройдет по плану, уже на следующей неделе мы переедем из этого клоповника в нормальную квартиру. Купим вещи по размеру, — он указывает кивком головы на подвернутые рукава слишком длинного для меня джемпера. — Гарри, мы, наконец, сможем питаться как люди, а не как заключенные в тюрьме – лишь хлеб да вода.
— Я не знаю, Зейни, — мне не по себе от его затеи, — я не слишком хороший актер. И мне всего пятнадцать. Кто вообще связывается с пятнадцатилетними?
— Гарри, Гарри, — Малик обрывает меня, резко вскакивая из-за стола, — ты просто не осознаешь степени своей привлекательности. — Он протягивает руку через стол и нежно гладит мои кудряшки. — Ты ангел. Маленький пухлощекий серафим. — Брюнет делает два шага вперед и прижимает мою голову к своей груди. — Тебе совсем не нужно ничего делать. Просто покажи этому парню, что заинтересован в нем. А когда вы будете внутри, отпросись в туалет. Ты откроешь входную дверь, а дальше дело за нами.
Я чувствую застарелый запах пота, въевшийся в кофту Зейна. Нужно бы ее постирать, только вот мыло почти закончилось. Впрочем, как и продукты. В холодильнике остался кусок сливочного масла и полупустая пачка майонеза. На полке вверху есть пачка макарон. Не ясно, как мы должны питаться этим следующие восемь дней, до выплаты на заводе, где работает Зейн.
Но здесь все равно лучше, чем в детском доме. И пусть там кормили не сказать что хорошо, но регулярно. Зато и побои были регулярны. В классе на уроках учительница английской литературы часто била по пальцам линейкой, а на переменах и вечерами в комнатах воспитанников старшие ребята вымещали свое недовольство жизнью на младших мальчиках. Первые несколько лет я был под защитой Зейна, но когда он покинул стены приюта, я остался один на один со всеми, кто когда-либо был задет им или мной.
К счастью для меня, это не продлилось долго. Малик вернулся за мной через четыре месяца. Он помог сбежать из этого серого ада, полного ожесточенных детей, и привел меня сюда, в дешевую полуразвалившуюся комнату, снятую на те гроши, что платили восемнадцатилетнему парню на ликёроводочном заводе.
Зейн сделал для меня так много, и сейчас у меня есть шанс отблагодарить его. Да, мне страшно. Да, это дело поставит крест на возможности найти хорошую работу и обеспечить свою жизнь честным путем. Но если по-честному, был ли у меня этот шанс вообще? Не думаю. Я сбежал из приюта в пятнадцать лет. Без образования, без покровителей, несовершеннолетний в огромном безразличном Лондоне. И моя миловидная внешность не поможет в честном заработке, зато в незаконных делах она принесёт свои плоды.
— Я, наверное, согласен, — я поднимаю голову и смотрю на Зейна снизу вверх. Его карие глаза излучают нежность и любовь. Он с самого начала знал, что я соглашусь, и поэтому лишь благодарно улыбается. — Зи, а что если парень, которого мы ограбим, сдаст нас копам?
— Это предусмотрено, Хазз. Мы сделаем несколько интересных снимков, и поверь мне, он не будет настолько глуп, чтобы рисковать их раскрытием.
Зейн бросает быстрый взгляд на старые часы и прижимается губами к моему лбу. Его смена начинается через час, а в целях экономии денег, Зи ходит на работу пешком. Так что стоит поторопиться.
Я провожаю парня до двери, держа в руках его рюкзак с рабочей одеждой.
— Я приведу себя в порядок, — говорю я, сдувая челку со лба. Зейн как раз заканчивает шнуровать свои рваные кеды и поднимается.
— Ты прекрасно выглядишь, — он пропускает пряди моих волос сквозь пальцы. — Не вздумай подстричься. Я вернусь утром, и мы найдем тебе классную футболку. Что-нибудь, что открывает ключицы.
Я заливаюсь румянцем после его слов. У меня никогда не было близости с кем-то. Зейн мой брат и, наверное, единственный кого я подпустил к себе. Я никогда не целовался. Да что там, я даже не влюблялся еще ни разу. Конечно, я мечтаю однажды испытать это светлое чувство. Но мы с Зи находимся на самом дне жизни, где хороших людей не водится. И чтобы встретить кого-то достойного мне нужно выбраться из этой ямы. Эта мысль немного подкрепляет мое решение участвовать в авантюре Зейна.
Я закрываю хлипкую дверь за другом и возвращаюсь в комнату. У нас нет кровати, поэтому мы спим на полу, на старых матрасах. Я, не раздеваясь, валюсь на гору тряпок, что Зейн от великодушия называет одеялами, и смотрю в потрескавшийся потолок. Нет ничего хуже нищеты. Я по горло сыт несправедливостью жизни. И я готов пойти на преступление лишь бы улучшить свою жизнь. Завтра я пойду в этот клуб и сделаю все, что от меня зависит, для того чтобы обворовать богатенького зазнавшегося парня. И совесть не будет мучить меня.
Так я медленно засыпаю, пытаясь убедить себя в правильности выбранного пути.
Интересно, если бы я с самого начала знал, чем обернется для меня такая жизнь, я бы спасовал? Пошел бы я за Зейном, если бы заранее узнал обо всех испытаниях, через которые мне придется пройти? О шрамах, которые никогда не исчезнут? О боли, которая навсегда останется со мной?
Хорошо, что я не знал.
========== Взбитые сливки ==========
Я слегка зажимаю трубочку между губами и легко потягиваю вишневый сок. Я знаю, что мужчина наблюдает за мной. Мне даже не нужно поворачиваться в его сторону - он пялится.
Официантка, наконец, приносит мой заказ - пирожное со сливками. Я не слишком люблю их, и будь моя воля, я бы выбрал что-нибудь с карамелью. Но карамель никогда не создает нужного эффекта, не то, что белое облачко, легко оседающее на губах. Я знал, какое именно впечатление производит мой язык, слизывающий лакомство.
За последние четыре года я почти в совершенстве овладел навыками соблазнения: я узнал и улучшил почти все схемы съема; придумал и довел до совершенства собственные. А все для чего? Чтобы богатенькие парни велись на меня.
Когда все начиналось, я был уверен: как только у нас появятся деньги - мы остепенимся, вложимся во что-то и будем жить на дивиденды. Но с увеличением уровня жизни увеличиваются запросы. Уже через год мы поняли, что нам не хватает двухкомнатной квартирки на задворках Лондона. Зейн мечтал о какой-то там эксклюзивной тачке; его вдруг утянуло в мир уличных гонок. Денег они не приносили, лишь убытки. Но друг был счастлив, и я не пытался ничего изменить. Я, конечно, переживал за его здоровье, ведь занятие рисковое, но то, чем занимались мы, было неизмеримо опаснее. Я жил так, словно каждый день последний. Завтра я мог оказаться за решеткой, или того хуже, на дне какого-нибудь лондонского водоема.
Из мыслей, что с каждой минутой становились все более мрачными, меня вырывает негромкий голос официанта:
— Мужчина за крайним столиком сделал заказ для вас.
Он ставит передо мной на стол точную копию уже съеденного мной десерта и кивком указывает направление. Я перевожу взгляд вправо и улыбаюсь. Моему зрителю понравилось представление, это очевидно. Как и то, что этот парень не сводит с меня глаз вот уже третий день. Время действовать.
Выжидаю еще минуту и грациозно поднимаюсь из-за стола. Пирожное беру с собой, ведь невежливо игнорировать подарки. Но на самом деле оно еще пригодится мне.
Я медленно двигаюсь между столиками, стараясь не замечать голодные взгляды. Я привык к ним, я намеренно вызывал их, но сейчас меня интересует только блондин за крайним столиком. Точнее его деньги. Этот парень - сын известного нефтяного магната. Обналичивание его золотой карточки позволит нам с Зи уехать в Доминикану на месяц, чтобы, наконец, отдохнуть от затхлого и сырого Лондона. А потом не возвращаться к работе еще добрых полгода.