Сначала показались стиснутые до синевы пальцы Тин, потом голова, и, наконец, она перевалилась через край и, нелепо брыкаясь ногами, выползла на ровное место. Потянула на себя мои портки и сообщила:
- Воняет! Но все равно спасибо, молодец!
Я посмотрела на темное пятно в том месте, где сходились две штанины. Неужели я обмочилась со страху? И даже не заметила. Стыдно-то как…
Тин подмигнула.
- Не тушуйся. Все хорошо! Молодец, что до самого конца смогла поддерживать огонек. Если б он меня увидел - поймал бы. А так я вбок прыгнула и за сосну уцепилась, а он мимо просвистел. Но давай одевайся - отстираешься потом. И собираемся. Где один, там и два.
- Тин, а я снежноцвет нашла…
- Что-о?! Когда успела-то? Показывай!
Через десять минут, подобрав плащи и котомки и выкопав драгоценные кустики, мы начали спуск вниз. Тин молчала, только время от времени протягивала руку, чтобы подстраховать меня на самых крутых местах. Я тоже не раскрывала рот. Со вчерашнего дня случилось столько всего, что в голове не укладывалось. Но главное - Тин спасла меня, а я смогла помочь ей! А остальное можно обдумать потом, когда окажемся в безопасности.
Когда добрались до леса, Тин притормозила, порылась в котомке, вынула краюху хлеба и сунула мне в руки:
- Ешь, а то упадешь! - а потом отпила из фляги и протянула её мне. Я вцепилась в посудину и жадно забулькала.
Чесали мы так, что к вечеру злополучная гора скрылась из виду. Привал Тин устроила на берегу небольшой лесной речушки. Устало присела на выступающий из земли корень огромного вяза.
- Иди, вымойся и штаны постирай. Только с глаз никуда не пропадай!
Да я и сама б от нее дальше, чем на десять локтей, ни за что сейчас не отошла.
Спать мы легли в тесной промоине под корнями, в обнимку. Только заснуть вот никак не удавалось.
- Тин, а с кем он ночью дрался?
- Не знаю. И, если честно, и знать не хочу. Но зато теперь понимаю, почему снежноцвет таких бешеных денег стоит!
Глава 5
На следующий день к обеду мы вышли из леса на край равнины, к заимке севернее Перекатов. Забрав наших Белочку и Снежинку со двора присматривавшей за ними Франьки, отправились домой. Кстати, Белочкой козу назвали не за веселый нрав, а за то, что эта зараза, как белка, лазила по деревьям. С нашей единственной яблони она лихо перепрыгивала на покрытую дерном крышу сарая, где и паслась, и отдыхала. У Снежинки таких заскоков не было, эта просто упорно пёрла в огород, выискивая в плетне дыры, куда бы ни протиснулась и кошка, и расширяя их до своих упитанных габаритов.
По дороге мы разговаривали, но тему тролля и того, что произошло на горном лугу, дружно обходили стороной.
Но, вообще, из происшествия с троллем я сделала один вывод - нас спасла магия. И это пока моя единственная защита. А, значит, надо стараться выучить больше и делать это лучше.
Открыв дверь, устало бросили мешки на лавку.
- Мири, давай, я свежей воды принесу, а ты сбегай в сарай, куриные яйца собери, да зерна в кормушку подсыпь - а то куры совсем одичают, со двора разбегутся. Коз пусти пастись, подоишь на ночь глядя.
В привычных хлопотах закончился день. Мы разобрали принесенные растения, корни царь-травы обернули в чистые тряпочки и спрятали в ящик с чуть влажным песком в холодном подполе. Так, по словам Тин, они могли храниться хоть целый год. Снежноцвет Тин решила большей частью высушить, а из трех цветков видом потоварнее сделать настойку на спирту в прозрачной стеклянной бутылке. Корешки драгоценного цветка мы с ней вдвоем прикопали на песчаном солнечном пригорке в огороде, хорошо полили и притенили натянутой на колышки тряпочкой - вдруг да примутся?
Вечером, поужинав гречневой кашей с яичницей и зеленым луком, заперли дверь. После этого Тин обняла меня за плечи и повела не на лавку, а к моей кровати, за печку. Мы сели рядом. Тепло, уютно, мягко, безопасно. И тут меня затрясло. Зубы застучали, сначала я стала всхлипывать, а потом завыла и зарыдала в голос. Тин притянула меня на грудь:
- Ну, Мири, не надо. Все уже позади… Но давай-ка поговорим. Мне очень понравилось, как ты держалась. Ты ж нас обеих спасла.
Я? Спасла? Да я перепугалась до смерти, даже вот штаны стирать пришлось. Позорище-то какое! О чем она? От удивления даже перестала зубами клацать.
- Мири, ты сообразила, как ослепить тролля. Он чуял нас, но не мог разглядеть вход в нашу расщелину. А потом ты сохранила контроль за своим светлячком до самого конца, даже когда упала - и тролль так и не увидел пропасти впереди. Поняла?
Поцеловала меня в лоб и улыбнулась:
- А вот я - дура. Понесло меня в горы, раритеты искать. Сама чуть не погибла, и тебя едва не погубила. И ведь думала, что тут никого, кроме медведей да барсов и нет! Про троллей в этих местах ни разу не слышала. Кстати, завтра надо сходить в Благодень, Хрунича предупредить. Негоже, если кто в горы на промысел пойдет, да там и сгинет. А еще, хоть и говорят, что горные твари с вершин не спускаются - но кто знает? Вишь, как у нас с тобой вышло?
Я слушала внимательно. Дрожь почти прошла, а вот говорила сейчас Тин со мной совсем как со взрослой. Значит, надо слушать.
- И, Мири, намотай на ус - магию свою пока никому не показывай!
- Почему? Вот если Елька или кто еще полезет, я им штаны подпалю!
- А что случится потом, подумала? Сейчас о тебе почти не вспоминают. А тогда начнут бояться. А то, чего боишься, всегда ненавидишь. Убережет тебя магия от стрелы? Или от камня, брошенного в спину? А если обвинят, что ты - колдунья, так всей деревней могут прийти и прямо в избе сжечь. Так что даже и не шути!
- Выходит, я должна скрываться и бояться, да?
- Рысь - сильный хищник. А часто в лесу на глаза попадается? - вопросом на вопрос ответила Тин. - И ты правильно решила - тебе надо учиться. - Высвободив руки, поднялась с моей кровати. - Давай, вернемся к этому вопросу осенью, как в город пойдем. А сейчас спать ложись. И я пойду - устала.
Тин ушла к себе в горницу, но дверь между комнатами закрывать не стала. Я улеглась на спину и вытянула гудящие ноги - к горам мы шли почти четыре дня, а обратно прочесали за полтора. Бежали, как на пожар! Точнее, как от пожара. И задумалась. И над тем, что случилось, и над тем, что сказала Тин.
Я испугалась. До потери соображения и мокрых штанов. Но как-то сумела сделать то, что хотела от меня Тин - два раза сотворить волшебство и удерживать контроль над своим заклинанием, сколько нужно. Выходит, что я сильнее, чем всегда о себе думала. Точнее, не так. Не сильнее, а могу больше выдержать. И ещё - после вчерашнего страха ни Елька, ни другой какой урод больше меня не напугают. Я видела страшнее.
Но это не отменяло того, что не уставала повторять мне Тин - соблюдать осторожность. И получалось, что защищаться я не могу. Покрутила эту мысль и так, и эдак. И решила: постараюсь не попадаться, но если уж попалась - буду драться, как и чем получится. Потому что если позволю сделать с собой то, что сотворили с моей мамой - все остальное будет уже неважно. А с завтрашнего дня всё равно начну больше заниматься магией.
На том и заснула.
Утром, после того, как я подоила коз и протопила печь, Тин велела собираться - пойдем в деревню, расскажем про то, что видели тролля. Про то, как мы от него убегали и сбросили на скалы, травница велела не говорить - решат, что или врем, или станут выяснять подробности. А про колдовство поминать ни к чему.
Я подобрала волосы, как учила Тин, надела рубаху со штанами, а сверху бесформенную душегрейку с карманами. Небо хмурилось, так что одежка была по погоде - не жарко, не холодно. С собой взяли корзину с яйцами - решили поменять их на коровье масло.
Сама я в Зеленую Благодень возвращаться не рвалась - ничего меня к этому месту не привязывало. За время, пока жила у Тин, я пересмотрела своё мнение о Сибире с Фариной. Они всю жизнь внушали мне, что подобрав - осчастливили. Что я - подзаборное отродье, которое должно быть по гроб благодарно и за то, что его приютили, и за воспитание с прокормом - то есть непосильный труд с четырех утра до часу ночи, бесконечные побои и ругань, сношенное тряпье и корку хлеба с кружкой воды. Да, меня не убили. Но обращались хуже, чем с любой собакой. Сейчас я это уже понимала достаточно ясно. Зла я не держала… но стойкая неприязнь была.