Он замолчал, давая мне обдумать информацию.
— А что было дальше? — через некоторое время спросила я.
— Наш Господин появился на свет незадолго до этого, как раз в период войны с людской расой. На момент первого похода ему было 7 лет. После небольшого перерыва Королевскую программу решили возобновить, но уровень подготовки на тот момент был намного выше. Когда господину было 16 состоялся новый поход, который спустя полгода, завершился успехом… И все же тот захваченный мир был очень мал. Король решил не останавливаться на достигнутом. Он решил совершить новый спустя полгода. К тому времени отец Господина… — почему-то в этот момент Диаваль сделал маленькую паузу. — погиб и он, заняв его место, пошёл на войну — ненасытность короля дала о себе знать. Было ещё множество походов, а в апреле 3145 года этот мир, где сейчас проживает мы с вами, был захвачен. После захвата на несколько месяцев был назначен временный правитель, пока решали в чьё распоряжение он отойдет. Но в августе того же года нам объявили, что у нас теперь новый постоянный правитель. Какое-то время Господин проживал в особняке на западе, однако после перебрался на север и построил это поместье. В первые же два года он провёл множество реформ. Он провозгласил себя императором и дал возможность пробиться наверх за заслуги, а не по праву рождения, что уже тогда вызвало волну протестов… О Кэт и войне вы знаете, самой ведь довелось участвовать.
Он тяжело вздохнул, а я посмотрела на часы, отмечая поздний час. Рассказ вышел довольно длинным — Сара дремала, положив голову на руки. Я тихо поднялась из-за стола.
— Большое спасибо, Диаваль. Полагаю, что больше я смогу узнать из книг по истории.
— Если только в этом возникнет интерес госпожа, — улыбнулся азиат. — думаю и господин под хорошее настроение мог бы вам рассказать что-нибудь.
— Пожалуй…
Мы тихо убрали посуду, а после Диаваль взял Сару на руки и перенес на маленький диванчик, находившийся в соседней зале. Уложив ее, мы разошлись в разные стороны — Диаваль, помня о еще каких-то делах, отправился в генеральский корпус, а я в свою комнату.
Идя по тесному коридору, я невольно обдумывала историю. Из всего рассказанного почему-то меня напрягло, как странно промолчал Диаваль, когда речь коснулась отца Асмодея. Что же там могло произойти?
Я на секунду остановилась и посмотрела в окно. Ночь была беззвездная и очень темная. Как хорошо, что даже ночью в поместье, горят лампы. Я продолжила свой путь. Одна мысль сменяла другую. Получается Асмодея не любили из-за идеи равноправия? Король был родоначальником человеческого рабства, и эта война была не просто избавлением Аса от контроля высших и возможности личной свободы, но и для свободы людям? Неожиданно конечно, но я все больше понимаю, что была ошибочная в своих выводах касательно него. Значит не все демоны плохие и преследуют собственные цели… С другой стороны, мне бы это давно стоило понять из его отношения к работающему персоналу и животным. Плохой человек — не человек в данном случае — не станет мучить лошадей.
Я повернула в свое крыло. Может дорогу сократить через музыкальный зал? Мне понадобилось всего-лишь неделя с хвостиком и компания одной из горничных, чтобы я спустя время неплохо ориентировалась в поместье. Я решительно шагнула в менее освещенный коридор. Уже доходя до дверей музыкального зала, я услышала тихую мелодию пианино. По началу я подумала, что мне это показалось, но, прислушавшись, поняла, что это не так.
Мне стало любопытно — кто же это ночью играет там? Я несколько секунд постояла у массивной двери, колеблясь в выборе. А нужно ли мне это? Любопытство не порок, но за него можно будет заплатить нехилую цену. Вдруг я помешаю чьему-либо свиданию? Нужно уйти. С такой мыслью я протянула руку к двери.
Это неправильно: подглядывать неприлично.
Тяжело вздохнув, я толкнула дверь. Она слегка приоткрылась, давая мне небольшую щель для обзора. Я аккуратно, стараясь не издавать не звука, прильнула к ней.
Ничего не было видно. Плотные шторы на окнах не пропускали уличный свет. Значит кто-то, пришедший сюда не хотел, чтобы его видели.
Любопытство все-таки взяло надо мной верх, и я еще сильнее толкнула дверь, проскользнула в зал.
Внутри, действительно, было очень темно, но зато я хорошо слышала мелодию пианино. С безумно колотящимся сердцем, я сделала пару шагов вперед и поняла, что не все окна были зашторены.