Киний предполагал, что виновато просто волнение перед битвой. Даже спартанца оно затронуло. Он положил руку на железное плечо Филокла.
— Сражайся где хочешь. Клянусь, у меня в мыслях нет никакой жертвы. Я бы предпочел жить.
Он подумал о коне цвета железа и о снах, которые приходят все чаще. Это правдивые сны. Но рассказывать Филоклу подробности он не станет.
— Твои слова о судьбе — почти гибрис. — Филокл осторожно опустил чашу. — Вот что я скажу: если я смогу разрушить это — этот дурной вещий сон, — я это сделаю.
Он ухватился за край повозки, спрыгнул мимо Никия на землю и ушел в темноту.
— Помнишь этого Гефеста? — спросил Никий, пальцем указывая на кузнеца-синда.
Киний вылез из повозки с кувшином вина. Он невольно взглянул на царский лагерь и увидел всадника: тот торопливо спешивался, лихорадочно размахивая руками. Киний заставил себя отвернуться и предложил вина вначале Никию, потом Эвмену, который за последние дни постарел на десять лет, и наконец кузнецу.
Кузнец взял чашу с вином и осторожно поставил на землю.
— Я стал твоим человеком, — сказал он без предисловий.
Киний поджал губы и покачал головой.
— Повтори, — велел он по-сакски.
Кузнец кивнул.
— Моя деревня разрушена. У меня нет семьи. Я принесу тебе гутирамас.
Киний взглянул на Эвмена.
— Я такого слова не знаю.
Эвмен покачал головой.
— Некоторые наши земледельцы берут землю по гутирамасу. Это не аренда — скорее вступление в семью. Узы верности, не связанные с оплатой. — Эвмен пожал плечами. — Крестьяне, связанные гутирамасом, лучшие работники — но и самые требовательные. Судебные иски, приданое — повторю, они считают себя членами семьи, вроде усыновленных двоюродных братьев.
Киний развел руки.
— У меня нет для тебя земли, кузнец. Я не владею землей.
Кузнец потер шею.
— Мы конченые люди, — сказал он и показал на беженцев-синдов с севера. — Одних из нас приняли Жестокие Руки, другие никому не принадлежат. Ни семьи, ни хозяйства. Ушли с дымом. — Он поднял голову и встретился взглядом с Кинием. — Меня выбрали вожаком. Да? У меня ничего нет. Я предлагаю тебе себя и их. Я ищу смерти, но для них я ищу жизни. Ты слышишь, что я говорю?
Киний кивнул, сожалея, что с ним нет Ателия, но Ателий со Страянкой и отрядом Жестоких Рук гоняется за своей мечтой — табуном лошадей. Никия он спросил:
— Мы можем их прокормить?
— Пятьдесят человек? Пожалуй, можем. Но кем они будут? Слугами? У нас их достаточно.
Никий поднял брови.
Киний кивнул. Он сделал знак кузнецу:
— Как тебя зовут?
— Темерикс, — ответил тот.
Киний нахмурился. Вмешался Эвмен:
— У синдов это Гефест.
— Пойдем со мной, — сказал Киний.
Наконец он нашел предлог побывать у царя.
В сопровождении Темерикса и Никия он поднялся по холму в царский лагерь. Никто не остановил их у ворот. Сам царь сидел на передке повозки и смотрел на Матракса. На траве Кам Бакка, подобрав под себя кожаную юбку, пила травяной настой.
— Киний! — сказал царь, вставая. Его радость была искренней.
Киний остановился, по-военному приветствовал царя и вывел вперед кузнеца. Он в нескольких словах объяснил положение дел, а царь внимательно смотрел на него, потом стал задавать кузнецу вопросы — на языке синдов, с акцентом.
Кузнец отвечал односложно.
Царь повернулся к Кинию.
— Если ты это сделаешь, могут возникнуть трения с Жестокими Руками — это его клан. Мне кажется, что пока мы воевали, они проскочили через дыру в горшке. Этот человек говорит, что ты спас его отряд, и он хочет дать тебе клятву верности. — Недовольство царя было очевидно. — Если я позволю ему это, я сделаю тебя его повелителем. А я не уверен, что готов делать тебя повелителем — думаю, это оскорбит мою двоюродную сестру. Страянка не простит ни мне, ни тебе. Зная это, примешь ли ты его клятву? Станешь его повелителем?
Киний покачал головой.
— Я не хочу быть ничьим повелителем.
Царь явно растерялся. Потом сказал:
— Стоит мне подумать, что я знаю вас, греков, как вы изумляете меня. Вам нужно голосовать, чтобы принять участие в войне, в которую вы и так уже вовлечены… и вы можете владеть рабом, но не можете принять клятву верности.
Киний посмотрел царю в глаза.
— Я не буду его повелителем, — сказал он. — Я могу взять его и его людей на службу псилоями[87]; я буду им платить и кормить их. А когда вернется Страянка, я прослежу за тем, чтобы те, кто захочет перейти под ее руку, сделали это.
Царь кивнул и потер подбородок. Он заговорил с синдом, и немного погодя кузнец кивнул. Он протянул Кинию руку, и они обменялись пожатием. Никий увел кузнеца, чтобы найти для него и его отряда место в лагере — не на сыром берегу реки, где те провели несколько дней.
87
В древнегреческой армии псилои — легкая пехота, использовавшаяся для устройства засад и в качестве лучников.