— Царь! Я должен видеть царя! — послышался сильный голос у входа в шатер.
Посыльный был молод, на нем были только штаны, сапоги, горит и короткий нож. Он бросился в ноги царю.
— Господин, у брода вестник, требующий нашего подчинения. Вестник бронзовых шапок.
Как только Киний увидел рядом с Зоприоном Клеомена верхом на кобыле, он понял: произошло худшее.
Дождь переставал. Вдоль реки, разделяя два войска, плыл туман, но солнце в небе постепенно побеждало воду. Киний поднял голову и увидел орла или сокола, но далеко на севере, справа от себя. Добрый знак. Ниже, на земле, к западу полукругом стояла сотня македонских конников, а сотня воинов из охраны царя ждала у самого брода. Между ними — два полукруга: царь саков, Матракс и Страянка, Лот и Киний. В одном корпусе лошади от них на траве Зоприон в сопровождении македонского военачальника, Клеомен и вестник.
Добрый знак в небе не мог уравновесить катастрофическое значение присутствия Клеомена.
Македонский вестник дочитал требования своего господина: полное подчинение саков, дань в двадцать тысяч лошадей и немедленный отказ от помощи войскам Ольвии и Пантикапея.
Киний наблюдал за Клеоменом. Тот поймал его взгляд и улыбнулся.
Когда вестник умолк, Зоприон тронул лошадь с места. На нем не было шлема, только белая диадема на волосах.
— Ольвия у меня в руках, — заговорил он высокомерно. Его слова противоречили выражению его лица — усталому и тревожному. Он продолжал: — Обосновавшись в Ольвии, я могу уничтожить ваши города. Я всю осень буду жечь ваши посевы. Сберегите мне время. Покоритесь.
Никто из саков не шевельнулся.
Клеомен обратился к Кинию:
— Ты разумно поступил, наемник, что не привел на эту встречу граждан Ольвии. Но мои люди найдут их и все им расскажут. Тогда ольвийцы уйдут и оставят тебя умирать с этими. Предатель. Презренный наймит. У господина Зоприона тебе не будет пощады.
Киний оставался таким же невозмутимым, как саки. Он повернулся к царю. И царь, который сидел ссутулившись, возможно, от усталости, и слушал гонца, Зоприона и Клеомена, выпрямился в седле.
— Когда мне донесли о вестнике, — сказал он на превосходном греческом, — я совещался со своими вождями. Они уговаривали меня сражаться, а я колебался, потому что сражаться значит подвергнуть мой народ опасности. Гибели. Зоприон, твои слова прояснили предо мной воздух, как солнце в конце концов разгоняет любой туман. Ты читал своего Геродота?
Лицо Зоприона потемнело.
— Не играй со мной. Покорись или получи по заслугам.
Даже сейчас Киний видел, что Зоприон торопится. В его руках Ольвия, всего в трехстах стадиях отсюда, и все равно он не может скрыть отчаяния.
У Киния забрезжила надежда.
Царь протянул руку и взял у сидевшей рядом с ним Страянки ведро.
— Вот тебе ответ, Зоприон. — Он пожал плечами, и стало видно, как он на самом деле молод. — У меня не было времени поймать птицу.
Он пришпорил лошадь. Та сделала несколько шагов, и все македонцы пришли в движение. Но царь просто протянул ведро вестнику. А потом остановил коня храп к храпу с конем Зоприона.
Зоприон сделал нетерпеливый знак. Вестник снял с ведра льняную ткань, и из ведра выпрыгнула лягушка. Вестник от неожиданности выронил ведро. Он повернулся к своему хозяину.
— Паразиты! — воскликнул он. — Мыши и лягушки!
Царь сунул руку в горит, достал оттуда несколько легких стрел и бросил на землю перед Зоприоном.
— Я царь саков. Вот ответ саков. Мои союзники могут говорить от своего имени.
Он посмотрел на Киния, выпрямился. Потом повернул лошадь и уехал.
Клеомен был багровый, как спартанский плащ. Лошадь вестника отпрянула от мыши в траве.
Киний подался вперед. От напряжения он стискивал кулаки, но говорил совершенно спокойно.
— Вот что означает его ответ, Зоприон. Если ты не умеешь плавать, как лягушка, зарываться в землю, как мышь, и летать, как птица, мы уничтожим тебя своими стрелами.[90]
Гнев Зоприона подтвердил предположение Киния: он был в крайнем напряжении.
— Переговоры окончены, наемник! Убирайся, пока я не приказал тебя убить!
Киний проехал вперед, вспоминая свой полет во сне.
— Попробуй, Зоприон, — сказал он. — Попробуй меня убить.
Зоприон повернул лошадь.
— Ты обезумел. Власть опьянила тебя.
Киний рассмеялся. Смех был жесткий, чуть напряженный, но свое дело сделал.
90
Эпизод из рассказа Геродота о походе Дария против скифов. Получив такое послание, царь персов не прислушался к толкованию, продолжил войну и в результате потерпел поражение.