— Ну, ничего страшного, — чмокнул я ее в теплую щечку и сел на кровати.
— Господин мой, — дрогнувшим голосом сказала вдруг Креуса. — Не бери других жен, молю. Я тебе много крепких сыновей рожу. Целую дюжину!
— Ты чего это с утра начинаешь? — удивился я. Ведь только что радовался, какая у меня покорная и беспроблемная жена. Сглазил, наверное.
— Тут не в обычае брать много жен, я узнавала, — с жаркой надеждой посмотрела она на меня. — Рабыни есть у царей, а вторых и третьих жен нет. Ни у кого нет!
— Да я не собирался, — удивленно посмотрел я на нее. — Ты чего это с утра начинаешь? Приснилось чего?
— Приснилось, — Креуса смахнула ладошкой набежавшую слезу. — Видела во сне тебя с ней… Вещий это сон. Боги нам посылают их, когда хотят предостеречь от беды.
— Кто такая? Красивая хоть? — спросил я, деловито похлопывая жену по пышному бедру.
— Красивая, — закусила та губу. — Как богиня Аштарт красивая, а сердце черное, словно царство ахейского Аида. Я боюсь, господин мой. За сына нашего боюсь.
— Это называется ревность, — шепнул я ей на ухо. — Мы с тобой на острове живем. Тут все бабы наперечет. Если бы тут такая была, я бы ее знал. Есть хочу!
— Сейчас прикажу подать! — вскочила она так, словно в ее голове перещелкнул нужный тумблер. Все, что касается дома, для нее было свято.
Небольшая мастерская, которую вынесли подальше в горы, постепенно превратилась в целый поселок. Два десятка домов, домиков и хижин облепили здание кузни и склады для инструмента, криц, угля и готовой продукции. Тропу в это место защищал акрополь и два поста стражи, которые разворачивали всех, кто вдруг сбился с пути и зачем-то пошел в это место. Здесь брал начало ручей, вода которого теперь питала городок на побережье, и его вполне хватало и на нужды деревушки тоже. Что я там сделать должен? Построить мельницу, где будет тяжелый молот, поднимаемый силой воды? Очень смешно, особенно когда видишь могучий поток, через который даже перепрыгивать не нужно. Его переступит пятилетний ребенок.
— Господин! — мастер Урхитешуб склонился с почтением, но без надоевшего до оскомины раболепия.
Он как-то почувствовал, что мне это неприятно, и принял новые правила игры. Он был готов принять любые правила, потому что Нана, его жена, и пятеро детей прямо сейчас пугливо пялились на меня из дверей крепкого дома, сложенного из кирпича. Нана приоделась, а на ее шее и запястьях блестит серебро. Это совсем не та тощая, испуганная замарашка, обнимающая голодных малышей, что привезли когда-то в Дардан. Это уверенная в себе женщина, которую защищают законы и обычаи. А муж плотно сидит у нее под каблуком.
— Ты сделал то, что я просил? — задал я вопрос, отводя взгляд от семейства своего кузнеца.
— Да, господин, вот!
— Да-а! — обрадовался я не на шутку, взяв в руку увесистое копье, наполовину состоящее из бесценного железа.
Это же пилум! Тяжелый римский пилум, который в наших условиях стоит как крыло от Боинга. Полтора кило летящей смерти, от которой нет спасения. Если кто-то думает, что я буду таким оружием вооружать свою пехоту, глубоко заблуждается. Мне это просто не по карману. Это штучное изделие, персонально для меня любимого. Сердце подсказывает, что мне нужно что-то этакое, бескомпромиссное. Против чего нет пока противоядия. Зачем он мне? Да просто жить очень хочется. Вот зачем! Надо его опробовать.
— Щит принесите! — скомандовал я. Острие должно быть науглерожено и закалено, а вот остальная часть — из мягкого железа. Все по классике.
Мастера повесили щит на заранее собранную раму из жердей и отошли в сторонку, бурно обсуждая предстоящее зрелище. Им, для которых наконечник стрелы — это два дня сытой жизни, развлечение царя кажется полнейшим сумасбродством. Все равно, что если бы я стал делать грузы для рыболовных сетей из чистого золота. А пошли они! Могу себе позволить. Царь я или не царь!
Я подержал в руке легендарный дротик, почувствовал его непривычный баланс, а потом метнул в щит, что стоял в пятнадцати шагах от меня. Неплохо! Слоеная кожа оказалась пробита насквозь. Длиннейший наконечник прошел на две ладони, изогнулся, и пилум уныло повис, коснувшись древком каменистой почвы. Ременную петлю нужно приделать. Это я забыл сказать.
— То, что надо! — одобрительно похлопал я по плечу своего мастера, хотя тот уже закрыл глаза от ужаса, предвкушая получение порции палок.
— Правда, господин? — он несмело приоткрыл один глаз, не смея поверить в свое счастье. — Кинжалы посмотрите? У меня готово первое лезвие. Я не решился без вашего дозволения делать дальше.