Рапану не ошибся. Через пару дней на горизонте показалась какая-то земля, в которой кормчий, бывавший здесь не раз, уверенно опознал Кипр, его юго-восточный берег.
— Нам лучше пройти там, господин, — кормчий показал рукой на север. — Цари Алассии и Родоса еще держат порядок в своих водах, а если нам придется обогнуть Кипр с юга, то вся здешняя шваль сбежится тут же, как только увидит наш парус.
— Она уже сбежалась! — Рапану ткнул рукой в сторону моря, где появились пять точек, которые, к оракулу не ходи, совсем скоро превратятся в суда разбойников. — Не так-то уж и держат эти воды цари Алассии.
— На весла, бездельники! — заревел кормчий и виновато посмотрел на хозяина. — Я попробую взять покруче к ветру, господин, но у нас мало что выйдет. Торговая ведь лохань, да еще и загруженная под завязку. Нам не уйти от них.
— Попробуем! — Рапану упрямо закусил губу, не замечая боли. Он и сам видел, что их догоняют. Пузатый кораблик торговца не идет ни в какое сравнение с гребным судном, которое было нацелено только на то, чтобы мчаться за жертвой. У него на борту полтора десятка стражников, которые при необходимости садились на весла, но что они сделают, когда их догонят узкие и длинные корабли морских разбойников, набитые воинами.
Их настигли меньше, чем за час и, к своему удивлению, Рапану увидел на носу самого большого корабля старого знакомого, Тимофея. Тот радостно скалился, всем своим видом показывая, что безмерно счастлив лицезреть бывшего нанимателя. Он махал рукой: спускай парус, мол. Рапану даже плюнул от огорчения, спустился в трюм и вытащил наружу ларец, набитый серебром. Он взобрался на корму, поднял ларец над головой и заорал в сторону Тимофея, который шел параллельным курсом, немного отставая.
— Эй ты! Тут три мины серебра!
— Давай их сюда! — обрадовался афинянин.
— Я сейчас их в воду брошу! — пообещал Рапану.
— Я тебе кишки выпущу! — занервничал Тимофей. — Не вздумай!
— Поклянись, что оставишь нас в живых и позволишь выкупиться! — решительно заявил Рапану. — И тогда я отдам ларец тебе!
— Клянусь, что не убью вас! — скривился Тимофей. — И позволю выкупить свою жизнь!
— По честной цене! — настаивал Рапану. — И ты не станешь нас бить и калечить. И будешь нас кормить, пока мы не попадем домой!
— Только если кормежку оплатишь отдельно, жирная твоя рожа! — крикнул Тимофей, которого веселье разобрало не на шутку. Три мины серебра — большая сумма. Целое стадо крепких волов купить можно в родных Афинах.Обычная семья не один год на то серебро прожить может. В общем, жадность накрыла парня с головой.
— Оплачу! Поклянись богом Поседао и Атаной градодержицей! — кричал Рапану, пока гребцы рвали жилы, чтобы не дать разбойникам приблизиться и бросить крюки.
— Клянусь именем бога Поседао и богиней Атаной! — заорал Тимофей. — Я забираю все, что есть на корабле, и за это позволю вам выкупить свои сраные жизни. Да только кто за вас заплатит, купчишка? У тебя еще что-то есть, но откуда такие деньги у простых стражников?
— Ванакс Эней заплатит, — с достоинством ответил Рапану. — Он не оставит своих людей в беде. Не такой он человек.
— Вот это поворот! — растерялся Тимофей. — Я сейчас на борт к тебе взойду, и ты мне все расскажешь. Спускай парус!
— Давай, — обреченно ответил Рапану и махнул рукой гребцам.
Ловкий, как обезьяна, афинянин перебежал по веслу, которое положили между бортами, и встал перед старым знакомцем, сверля его недоверчивым взглядом.
— Рассказывай, — требовательно произнес он, — когда это дарданец Эней успел ванаксом стать?
— Расскажу, — вздохнул Рапану. — Слушай…
— Ну и как ты собираешься все это проделать? — неприязненно посмотрел на племянника Гелон. — Ты хочешь бросить осаду и поплыть на Сифнос? Здравствуй, ванакс Эней, я тут малость морским разбоем промышляю. Вот, кораблик твой ограбил. Выкупи своих людей! Я того Энея хорошо помню, у него зубы как у волка. Паренек в одиночку на пять сотен полез и не зассал. Ты, олух, даже договорить не успеешь, как будешь на море с самого высокого креста любоваться. Да ты чем думал, Тимофей, когда такую клятву давал? Тебя же этот купчишка облапошил, как ребенка!
Тимофей только зло сопел, а Рапану, стоявший рядом, благоразумно молчал, опустив глаза в пол. В его курчавой башке зрела безумная мысль, которую он тщательно обдумывал всю дорогу до порта Энгоми. Он ведь и не знал, что город в осаде. Вот и еще одна морская дорога превратилась в место вольной охоты. Беда прямо!