И пока собиралось воинство, вошла в порт галера рыцаря Эсперциуса, а за нею множество кораблей, галер и шхун, которые он нанял в Испании, Геиуе, Венеции и Пизе; и много еще других кораблей должны были прибыть позже. Эсперциус, сойдя на берег, отправился поклониться Тиранту и доложить о том, что удачно исполнил поручение: удалось ему нанять триста больших парусников, двести галер и множество мелких шхун. И весьма остался Тирант им доволен.
И сразу же приказал снарядить другую галеру, дабы отправился на ней Эсперциус с посольством к королю Сицилии, и согласился рыцарь с охотою, Тирант же дал ему наставления о том, что следует сказать королю. Тогда рыцарь взошел на корабль и отплыл в Сицилию.
А через несколько дней все корабли, и большие и малые, собрались в порту Контестина. Видя, что даже больше их, чем потребно для похода, призвал Тирант всех хозяев и заплатил им за год вперед, а затем тут же у берегов Берберии велел загрузить пшеницею и другим провиантом тридцать кораблей. А как только это сделали, собрал Тирант на чудесном лугу возле города Контестина всех своих воинов — и пеших и конных, — всех жителей города и весь прочий люд королевства, прибывший туда для своего удовольствия. По приказу Маршала посередь того луга возвели очень высокий помост, и взошли на него Тирант и король Скариан, король Феса и многие бароны и рыцари, так что не осталось на помосте места. Все прочие расположились вкруг помоста, и тогда, попросив всех умолкнуть, держал Тирант такую речь.
Глава 402
Прямо к опасному порту славы стремится корабль желаний, утопая в волнах бурного моря любви, ибо плыть по нему — великая мука, но погибнуть в нем — истинное блаженство для всякого смертного. Вас же, могущественные короли, стойкие рыцари и добродетельнейший люд, благородный нрав и сама натура ваша склоняет к великим деяниям. Поднимите же якорь и отправьтесь в чудесное плавание, во всем блеске вашей короны и славы: и еще более засверкает и прогремит на весь мир знатность рода вашего, и в ореоле прошлых ваших подвигов как знамя пронесете вы над собою надежду на верную победу, ведь ваши руки не ранить привыкли, но побеждать, глаза же потухнут, коли не вспыхнет в них боле ярость при виде кровавой сечи. А великое мужество ваше, алмазной скале подобное, не допустит слабости и не позволит повернуться к врагу спиною. Ободритесь же, и пусть всех нас укрепит единый дух и воля, ибо обещают они счастливый исход, желанную гавань и славные почести. С одной лишь целью говорит слова сии тот, кто вашу честь и благо почитает как свои — прошу я вас, молю и напутствую: пусть мысли и чувства ваши проникнутся важностью нашей миссии, ибо в великой опасности вера христианская, защищать и возвеличивать которую мы призваны. А сколь высока и бесконечна награда за сию защиту, откроется вам со всею праведной ясностью, когда услышите вы проповедь прибывшего к нам преподобного отца.
И, закончив свою речь, попросил Тирант подняться на амвон, устроенный посреди помоста, каталонского монаха из ордена Святой Мерсе, что был родом из Льейды и звался Жуан Ферре. Прибыв как папский легат по просьбе Тиранта, он прекрасно изъяснялся на языке мавров и был великим знатоком теологии. И прочел он маврам такую необыкновенную проповедь.
Глава 403
Высокородные и доблестные короли, и вы, знатные и благородные бароны, и все, кто собрался здесь во имя истинной христианской веры, выслушайте же сейчас мои слова, плод долгих моих размышлений. Всякое разумное создание не в силах прожить без веры, ибо создал нас Господь, дабы узнали мы высшее благо и вкусили райского блаженства, однако не достигнуть его и не ощутить тому, кто не соединит себя прочными узами навеки с истинною верой, облачившись в ее одежды. Никто и ничто, кроме веры, не освободит человека от тлена и страшного первородного греха. И говорит нам о том великий Аврелий Августин в послании Ad Obtatum: [699] Nemo, inquit, liberatur a damnatione qui facta est per Adam nisi per fidem Jesti Christi, что означает: «Никак иначе не освободиться от проклятия, в которое вверг нас Адамов грех, как чрез веру Христову». Как и мы, ею одной спасались далекие предки наши, ибо древний закон никому не обещал вечной жизни, а потому те, кто жил во времена ветхозаветные, лишь уверовав, что Иисус был распят и умер, и на третий день воскрес, спасали свои души, свято веря в эти и в иные догматы, тогда лишь появившиеся, кои для нас существуют от века. И дабы не потерять великое благо — дарованное нам райское блаженство, которое глаза наши не могут узреть, уши услышать, а рассудок осмыслить, должны вы хранить одежды истинной веры как зеницу ока. А вы, замаранные магометанской сектой, готовьтесь к тому, чтобы отречься от нее и принять христианскую веру, ибо после отречения быть вам среди святых. Пусть же мерзость и бесчестье, творимые этой сектой, помогут принять такое решение. Есть ли что-нибудь более позорное и постыдное для человека, чем променять вечное блаженство на жизнь, проведенную в чревоугодии и похоти? А ведь именно такое блаженство обещает эта гнусная свинья, ваш пророк Магомет
699
...Аврелий Августин в послании Ad Obtatum... («К Оптату» (лат.). — Это письмо (№ 190, датированное 418 г.) св. Августин написал епископу Оптату. Последнего не следует путать с латинским христианским писателем Оптатом Милевийским, автором трактата «О донатистской схизме»: Августин использовал это произведение в своей полемике с донатистами, но письмо его автору написать не мог, так как тот умер около 400 г. н. э.