Мавр, ради обещанной свободы, связал их очень хорошо. И, забрав мула, груженного монетами и драгоценностями, они направились к городу.
Тирант вернулся с добычей и разыскал магистра на площади, где тот, вместе с многочисленными рыцарями ордена, ждал его к обеду. Увидев, что Тирант один ведет десять пленников, и магистр, и все вокруг изумились столь доблестным его деяниям.
Когда все отобедали, Тирант снарядил бригантину и послал ее разведать, собирает ли султан свое войско и где именно. А когда бригантина отчалила, Тирант дал мавру шелковое одеяние и отправил его в Турцию, как и обещал. А многие из города отправились в то место, где Тирант захватил мавров, и обнаружили, что некоторые из них еще живы. Их добили и, забрав найденное оружие, вернулись в город.
В тот же день возвратились и посланные на бригантине и сообщили, что султан уже собрал все войско и погрузил всех лошадей на корабли. Тирант стал просить магистра дать ему двух или трех проводников, хорошо знавших эти земли, ибо ночью он намеревался нанести визит маврам. Многие не советовали ему вмешиваться не в свое дело, но он во что бы то ни стало хотел поехать. Тирант взял с собой пятьсот человек, они шли всю ночь и забрались на гору, не замеченные никем. С этой горы им хорошо было видно, в какой спешке собирались мавры. Когда Тиранту показалось, что их осталось около тысячи, он спустился с горы и бросился в гущу мавров так решительно, что его люди изрядно их порубили.
Султан же, увидев, как гибнут мавры, совсем отчаялся; он послал лодки, чтобы забрать своих людей, но немногих смогли подобрать, ибо большинство погибло или утонуло, бросившись в воду в надежде спастись.
Тогда султан отдал приказ поднять паруса и вернулся в свою землю. А знатным сеньорам, которые там оставались, уже успели донести, почему он вернулся. Сговорились они и отправились к нему. И один из главных алькальдов[198] стал говорить за всех и начал следующим образом.
Глава 107 а
Горе тебе, предатель нашего святого пророка Магомета!
Ты растратил наши сокровища, нанес вред благородному племени язычников, навлек на нас беды! О трусливый хвастун, ты бахвалишься перед простецами, а сам бежишь с поля боя, разоряешь общее добро! Ступив с левой ноги[199], начал ты все свои подлые дела на беду и на позор всем нам! Ты нечист на руку и лжив на язык, а потому, не спросив доброго совета ни у кого, ушел с желанного острова Родос. Из-за одного спаленного корабля у тебя душа ушла в пятки. О малодушный рыцарь! Ты, двуликий, правил двенадцатью коронованными королями, которые всегда тебе были послушны, а сам сговорился против нас с твоими близкими родичами, генуэзцами, потому как сам родился в проклятом городе Генуе! А они лишь прикидываются христианами, на самом же деле никого не жалеют и не любят, не будучи ни маврами, ни христианами. И за все твои вопиющие злодейства не миновать тебе смерти подлой, словно смерду.
Тут же схватили его и бросили в клетку со львами, и умер он с большим позором. Затем выбран был новый султан[200], каковой, дабы продемонстрировать свое радение об общем деле, приказал, чтобы все, кто прибыл с Родоса, равно как и новые воины, погрузились на корабли генуэзцев и чтобы из них составили мощную армаду и отправились бы в Грецию. Так и было сделано. И позвали туда же Великого Турка[201], который с радостью явился и привел с собой огромное множество пеших солдат и всадников. В двух этих войсках находилось сто семнадцать тысяч мавров. И было у них два штандарта. Один — целиком алый с вышитыми на нем потиром и гостией[202], ибо генуэзцы и венецианцы[203], будучи христианами, изображали на своих знаменах эту эмблему. На другом штандарте из зеленого шелка[204] золотыми буквами было написано: «Отмстим за кровь отважного рыцаря дона Гектора Троянского»[205].
И когда пришли они в Грецию, то захватили много городов, и замков, и шестнадцать тысяч младенцев и всех до одного переправили в Турцию и в земли султана, дабы воспитать их верными магометанами. И многих женщин и девиц обрекли они на вечное рабство[206].
А остров Родос освобожден был от неверных.
Когда на Кипре стало известно, что войско султаново ушло в город Фамагосту[207], тут же снарядили множество кораблей с пшеницей, быками, овцами и всякой иной снедью и отправили все на Родос, ибо знали, какой страшный голод там терпят. И из разных других мест везли туда припасы. Так что очень скоро в городе и на острове наступило такое изобилие, что даже старожилы никогда не видели и не слышали от своих предков, чтобы когда-нибудь подобное довольство царило на острове Родос.
199
Ступив с левой ноги... — Это высказывание отражает четкую пространственную детерминированность средневекового сознания в вопросе противостояния Правды и Неправды. Различия между Правдой и Неправдой выражались в символическом противопоставлении правого/левого, прямого/изогнутого, в географической оппозиции юг/север, восгок/запад.
201
Великий Турок — после захвата Константинополя титул оттоманских султанов, обладавших большим политическим и военным влиянием и в Средиземном море, и в Малой Азии. В данном случае речь идет, видимо, о Магомете II Завоевателе, который к 1462 г. практически полностью покорил Грецию.
202
...с вышитыми на нем потиром и гостией... — Развитие геральдики в XII в. привело к созданию широкого штандарта, который нес цвета, символы и девиз человека, им владеющего. Чаша, особенно с гостией, т. е. Кровь и Тело Христовы, является символом христианской веры и более конкретно — Искупления, что подтверждается алым цветом — цветом жертвенной крови Христа.
203
Венецианцы — наряду с генуэзцами торговые соперники каталонцев (см. примеч. 10 к гл. 98).
204
...из зеленого шелка... — Не существует единого мнения, почему именно зеленый цвет стал ассоциироваться с исламом. Ни в Коране, ни в дошедших до нас речениях пророка Магомета (хадисах) этот цвет никоим образом не выделяется. Да и в жизни самого пророка — образца праведности, нравственном и законодательном эталоне для мусульман — данный цвет не играл какой-то примечательной роли. Его феномен не имеет никакого отношения к религиозно-политической и социальной доктрине ислама и скорее всего вызван особенностями развития исламской культуры в позднейшее время.
205
«Отмстим за кровь отважного рыцаря дона Гектора Троянского». — В средние века Троя воспринималась европейской культурой как многострадальный город, погибший от рук хитроумных греков (см., напр., «Роман о Трое» Бенуа де Сен-Мора). В XIII в. широкое хождение имела легенда о том, что франки ведут свою родословную от троянцев. Робер де Клари пишет: «Троя принадлежала нашим предкам, а те из них, кто уцелел, пришли оттуда и поселились в той стране, откуда пришли мы» (Робер де Клари. Указ. соч. С. 75). Мартурель описывает противостояние турок византийцам. Последние осознавались в средневековой Европе как наследники древних греков, разрушителей Трои. Отсюда — вымышленный девиз на турецком штандарте, так как Гектор олицетворял собой всех мужественных защитников Трои.
206
...обрекли они на вечное рабство. — Магомет II отличался беспощадностью как по отношению к собственным подданным, так и к пленным. Фактом чудовищной жестокости вошла в историю страшная резня, устроенная его войсками после взятия Константинополя.
207
Фамагоста — укрепленный город на восточном берегу острова Кипр. Древнее название — Саламис или Констанция. Прославилась героической обороной владевших ею венецианцев, которым в 1570 г. противостояли войска могущественного султана Селима.