В одиночестве он чувствовал себя лучше. Нет, путешествовать с братом прекрасно, но несколько месяцев ежедневного пребывания бок о бок с близнецом все-таки оказались утомительны. Слишком много для такого анахорета, как он. Теклис любил брата, но не хотел проводить каждый час каждого дня в его компании.
Теперь наконец он мог спокойно подумать. Ему нравилось, какой оборот приняло приключение. После десятилетий поисков они наконец нашли Солнцеклык. Брат получил оружие, достойное его, и придал блеск своей репутации героя Ултуана.
То, как эта победа отзовется на его собственной репутации, Теклиса не очень волновало. Он, возможно, и заслужит уважение колдунов Башни, но лишь в той области, которая касается знаний. Его теории относительно местонахождения меча подтвердились. Теклис был уверен, что многие его коллеги-чародеи заинтересуются сланнским текстом, добытым им в процессе поисков. И, конечно, он оставит запись обо всем в библиотеке, чтобы будущие поколения получили доступ к сведениям. Это часть его обязанностей как ученого.
В данный момент именно текст сланнов тревожил его. Некоторые в Башне гораздо лучше разбирались в сланнской иероглифике, и Теклис хотел, чтобы они помогли ему с переводом. Сам он мог сказать только, что текст содержал зловещее предупреждение. Более того, с тех пор как он вернулся в Ултуан, его не оставляло ощущение, что время на исходе. Эльф беспокоился — и не понимал почему. Однако, будучи чародеем, Теклис доверял этому странному шестому чувству, часто предупреждавшему его об угрозе.
Теклис был не слишком умелым наездником, поэтому ему приходилось постоянно сосредотачиваться на бегущей перед ним извилистой лесной тропе. Время от времени он останавливался, чтобы переплести защитные заклинания. В лесах Сафери имелись свои опасности.
Слабые защитные чары лежали и на вехах, отмечавших путь. Они отгоняли большинство хищных зверей и ряд странных магических завихрений, встречавшихся здесь. Теклис не желал потерять тропу и заблудиться, но и не хотел полагаться на одну только магию.
В какой-то мере он был даже рад, что Тириона тут нет. Это означало, что рассчитывать маг может лишь на себя. Его брат — гений организации, он делает представление из всего, даже из таких малостей, как выбор места для лагеря или установка палатки. В присутствии Тириона Теклису ничего не требовалось делать, а вот теперь придется справляться самостоятельно.
Он с нетерпением предвкушал это. Почти ничего не умея, эльф жаждал насладиться опытом. А ведь подумать только: в детстве и юности, когда Теклис был больным и слабым, он и помыслить не мог о том, что однажды будет скакать один по далекому опасному лесу, не защищенный ничем, кроме своих чар.
Ну что же, теперь он собирался воспользоваться случаем и сполна насладиться каждым мигом путешествия.
Теклис собрал немного мха и веток, чтобы развести костер, вернулся к привязанным лошадям с охапкой хвороста и, бросив растопку на землю, принялся устанавливать палочки пирамидкой, как это делал Тирион, только получалось у него не так ловко и аккуратно. Тирион воспользовался бы огнивом, Теклису же кремень не понадобился. Он произнес слово, призывая ветра магии, и мох с сучками объяло пламя.
Эльф сел у огня и открыл мешок, который вручил ему агент. Внутри обнаружились сухофрукты, вяленое мясо и галеты. Теклис и в лучшие времена не отличался зверским аппетитом, так что сейчас просто отломил крохотный кусочек сухаря и принялся медленно жевать. Флягу он заранее наполнил из ближайшего ручья. За едой чародей размышлял о странном ощущении, охватившем его, когда он разводил огонь, — ощущении, от которого ему стало еще больше не по себе.
Ветра магии искажены даже здесь. Едва ли большинство колдунов заметило бы это — таких восприимчивых, как он сам, немного. Когда Теклис творил заклятье, кожу слегка покалывало, а еще его чуть-чуть затошнило. Вероятно, алхимические снадобья, которыми он пользовался для поддержания здоровья, сделали его более чувствительным к подобным вещам.
Что же происходит?
Возможно, где-то поблизости остались следы старой темной магии, примененной при первом вторжении Хаоса, и они оскверняют пространство. Это могло бы объяснить его слабость — такие воздействия развеиваются очень и очень долго. Впрочем, лучшего объяснения Теклис придумать все равно не мог. Да и не хотелось ему думать, что еще это может предвещать.