Он насмехался над Королем-Колдуном и одновременно напоминал его последователям, кто тут высшая власть. Н’Кари больно было признавать, что он в этом нуждается. Связующие его заклятья не позволяли ему развернуться в полную силу без дозволения Малекита.
К счастью, темные эльфы привыкли повиноваться своему королю. Малекит об этом позаботился, и никто не посмел бы ему перечить, по крайней мере в присутствии самого короля или его непосредственного представителя.
Восхитительный аромат страха исходил от солдат и их предводителей. Никто не хотел подвергнуться карательным мерам. Есть много способов обратить все в свою пользу, подумал Н’Кари. Стоит только захотеть.
Но в данный момент он не хотел. Малекит все рассчитал точно. Н’Кари не собирался вмешиваться в его планы захвата Ултуана. Наоборот, ему сильно хотелось посмотреть, как все произойдет, и сделать то, что в его силах, чтобы поспособствовать разорению.
Ему хотелось убивать высших эльфов, а лучший способ это сделать — помочь их свирепым родичам причинить азурам как можно больше вреда. Вот почему несколько последних дней он занимался этим скучнейшим делом — переправлял войска Короля-Колдуна в разные точки Ултуана.
На миг демон удивился непонятно откуда взявшейся самоуверенности вкупе с беспечностью и, наверное, в миллионный раз принялся изучать характер наложенных на него заклятий. Да, действительно, в них присутствовал элемент тонкого принуждения, направляющий его мысли в эту сторону. Он разозлился, но и злость оказалась перенаправлена. Тогда, рассмеявшись, Н’Кари позволил себе насладиться ощущением измененного сознания, тем, как определенные аспекты его настроения и личности расширяются и дополняются. Это оказалось необычайно приятно и тоже являлось компонентом заклятья.
Где-то в глубочайших недрах сознания Н’Кари понимал оскорбление и негодовал. Один из закрытых участков его разума начал планировать месть и собирать ресурсы. Остальные, проникшись духом происходящего, прикидывали, как он может помочь новому Разгрому Ултуана. Внимание демона вновь переключилось на темных эльфов.
Его суровый взгляд останавливался на каждом друкае по очереди. Лица эльфов были бесстрастны, но внутренне они трепетали под взглядом того, кто так походил на их устрашающего предводителя и одновременно, по слухам, был демоном, явившимся прямиком из ада.
Все они, кроме, возможно, генерала Дориана, гадали, зачем они здесь и что будет дальше. Будучи теми, кто они есть, они, верно, ожидали ловушки и спрашивали себя, не решил ли Малекит избавиться от них каким-то новым кошмарным способом. Это подразделение высадилось на землю Ултуана последним. Остальные части уже развернулись у целей. Эти же, единственные из всех, были снабжены особыми амулетами. Впрочем, большинство понятия не имели, зачем им побрякушки, догадывались разве что колдуньи да их глава.
Опять-таки будучи теми, кто они есть, все знали за собой вину в каком-нибудь предательстве, и Н’Кари дал им время подробно остановиться на индивидуальных вариантах данной темы. Когда же страх и ожидание достигли крещендо, он открыл портал — самым зрелищным и ужасающим способом. Базовая составляющая врат оставалась неизменной, но он при помощи магии мог добавлять заклятью свои маленькие штрихи.
Резко похолодало, зарокотал гром, запахло озоном — появившийся портал окаймляли трескучие молнии. Внутреннее пространство переливалось множеством цветов. Увидеть, что по ту сторону, понять место назначения не сумел бы никто. Солдаты могли отправиться на другой конец Ултуана, как им обещали, а могли и нырнуть в адские бездны. Они ничего не узнают, пока не войдут. И их контролируемый ужас служил демону изысканным лакомством.
Генерал Дориан отдал приказ двигаться. Шагая в ногу, первый ряд вошел во врата, открытые демоном в ткани реальности. Даже Н’Кари пришлось признать, что дисциплина у этого войска впечатляющая.
Дориан изучал своих телохранителей, марширующих вместе с ним в портал. Это была элита его войска, лучшие бойцы тяжелой пехоты, дисциплинированные и умелые. Они выстоят и будут сражаться там, где другие погибнут или сбегут, потому что они гордятся собой, своим наследием и своим родом. Именно гордость делает их лучшей тяжелой пехотой в мире. Именно гордость позволила им войти во врата под ужасающим взглядом демона, не выказав страха.
Генерал понимал их, потому что сам был таким же. С самого рождения ему внушали, что он — один из тех, кто рожден править миром. Часами он и его братья тренировались с мечом, копьем, щитом, арбалетом. Их учили сражаться и состязаться. Братья были ему и товарищами, и противниками. Дориану хотелось превзойти их, и он превзошел. Всех, кроме разве что Уриана, но именно соперничество подстегивало его, заставляя стремиться к большему. То же относилось и ко всей армии, только масштаб другой.