Теклису не хотелось выпускать свитки из поля своего зрения, особенно если с ними связана какая-то мистическая тайна. Мысль о том, что кто-то другой, не он, откроет правду, была неприятной. Сейчас эльф боролся со своими личными демонами, понимая, что сам ничего сделать с текстами не сможет, не потратив несколько десятков лет на углубленное изучение сланнского языка, а времени на это у него не имелось.
— Конечно, бери, — вздохнул наконец Теклис. — Я благодарен за любую помощь в этом вопросе. То немногое, что я сумел разобрать здесь, встревожило и озадачило меня.
— Возможно, это чрезвычайно важно для нас всех, — кивнул Морелиан. — Подозреваю, это касается времени, в котором мы живем. А еще я подозреваю, что ты не случайно нашел записи именно сейчас. Все взаимосвязано, а связи мистических объектов крепче прочих.
Теклис и раньше слышал что-то подобное, но не вполне этому верил. Слишком уж чародеи любят судить задним числом: указывать на связи между событиями, уже случившимися, куда легче, чем выявлять эти связи заблаговременно.
— Не уверен, что понимаю тебя, — сказал Теклис.
— Тебе следует поговорить с Белтанией, — посоветовал верховный Хранитель. — Она сама хотела пообщаться с тобой и сумеет объяснить происходящее лучше, чем я.
Теклис в этом сомневался, но видел, что Морелиан сейчас слишком похож на ребенка с новой игрушкой. Старику отчаянно хотелось немедленно приступить к работе, и Теклис понимал, что этот энтузиазм ему на руку.
— Я пойду к ней прямо сейчас, — кивнул он.
— Лучше и не придумаешь. — Верховный Хранитель уже сосредоточился на разложенных перед ним свитках и торопливо покрывал чистый пергамент каракулями предварительного перевода. О Теклисе старик уже, похоже, совершенно забыл.
Теклис подошел к покоям Белтании. Двери из серебра и бивней какого-то морского монстра охраняли воины в облачении архимагов.
Зачем он Белтании? Они не раз встречались на официальных приемах в Лотерне и когда он обучался в Башне, но Теклис не сказал бы, что они свели близкое знакомство. Возможно, чародейка хочет обсудить с ним какое-то исследование.
Слуга в черном с золотом провел его в остекленную оранжерею, выдающуюся наружу из стены башни, чтобы ловить солнце. Отсюда открывался великолепный вид на лес. Сквозь пол из прозрачного хрусталя хорошо было видно землю далеко-далеко внизу — и это нервировало. Жара напоминала о джунглях, недавно покинутых Теклисом. Белтания в тонкой струящейся мантии из зеленого шелка, облегающего изгибы ее тела, сухо улыбнулась вошедшему. Она была, как всегда, немного пьяна.
— Князь Теклис! Рада снова видеть тебя.
Особой радости в ее голосе не слышалось. Слова были сказаны только из вежливости.
Теклис решил поддержать тон:
— Верховный Хранитель знаний предложил мне нанести тебе визит. Он сказал, что ты хотела поговорить со мной.
— Говорят, ты недавно вернулся из джунглей Люстрии, из сланнского города Цультек, и принес с собой меч Аэнариона.
— Меч у моего брата. Он собирается с этим клинком служить Вечной Королеве.
— Вскоре он может ему понадобиться.
— Почему ты так говоришь?
— Я изучала небеса и проводила пророческие ритуалы. Знаки недобрые.
— А именно?
Теклису стало любопытно. Институт магических прорицаний известен своей неопределенностью. Практикующих гадателей серьезные ученые считают едва ли не шарлатанами. Всех — кроме Морати. Ее дар получал многократные подтверждения.
— Ветра магии все больше и больше загрязняются силами Хаоса. Ты ощутишь это, работая с высшими заклинаниями.
— Я что-то почувствовал, даже применяя простые чары.
— Значит, ты определенно восприимчивее многих.
Теклису показалось, что она насмехается, но никаких привычных признаков издевательства он не заметил.
— Зачем я здесь?
— Ты не замечал примет чего-то подобного в Люстрии?
— Нет, ничего такого.
— Хорошо, значит, пока все зашло не слишком далеко.
— Слишком далеко для чего?
— Полагаю, мы входим в новый век катастроф, князь Теклис. Полярные эфирные врата давно бездействуют, но сейчас они вновь начали прорезываться. Все признаки налицо — если знать, как смотреть.
Теклис кивнул, ожидая продолжения:
— Это воистину скверные новости.