— Это не турнир, — сказал Тирион. — Это война. На войне погибают. Ты сама станешь посылать народ на смерть и будешь делать это с улыбкой.
— Я уже стала причиной смерти. — Алариэль показала на мертвую женщину у ее ног. — Я убила ее, когда отправила тебя добыть мне маскировку.
— Привыкай. — Тирион осознавал свою грубость, но чувствовал, что это необходимо, чтобы девушка прониклась реальностью ситуации. — Это первая из многих.
— Тебе это нравится, да, князь Тирион?
Ответ был слишком сложен, чтобы углубляться в него сейчас, так что он просто сказал:
— Да. Для этого я рожден.
— Кровь Аэнариона, — тихо произнесла она с неожиданной жалостью в голосе.
Алариэль стащила наконец с темной эльфийки исподнее, надела его, потом кожаную тунику, потом доспех. Тирион помогал ей. Она не привыкла к такого рода одежде, это было очевидно. Затягивая на девушке шнуровку, он вдруг осознал, что они сейчас близки, как любовники, и ощутил ее присутствие как никогда остро.
Миг — и они отстранились друг от друга.
— Нужно идти, — сказал Тирион. — Друкаи уже ищут нас.
Место удовольствий стало местом ужаса. Повсюду валялись трупы, зарубленные на бегу, в бою, в пьяном сне. Темные эльфы не щадили никого. Они убивали, как маньяки, с бессмысленностью росомахи в курятнике.
Сердце заледенело в груди Тириона. Внутри копился страшный гнев. Так войны не ведутся. Лицо его застыло, став мрачным, почти как у истинного сына Наггарота. Вечная Королева взглянула на него и вздрогнула. Но Тириону было все равно, и он не собирался объяснять ей, что чувствует.
— Это не война, — тихо произнесла она.
Тирион был с ней согласен. Такое выходит за все рамки. Это — убийственный выброс давно сдерживаемой ярости.
— Теперь война будет такой, — пробормотал он.
Алариэль пристально посмотрела на него.
— Они действительно так нас ненавидят?
— Очевидно.
Вдвоем они уходили по тропе все глубже в лес. Тирион даже не представлял, куда они направляются, место было ему незнакомо. Он просто старался убраться как можно дальше, опередить погоню.
— Ты знаешь, где мы? — спросил он.
Королева кивнула:
— На старой тропе к Поляне Обещаний.
— А еще?
— В смысле?
— Нам надо найти для тебя убежище. Место, где ты будешь в безопасности.
Кажется, ей очень хотелось заплакать.
— Авелорн был безопасен. Если я не в безопасности в центре собственного королевства, то где я буду в безопасности?
— Не знаю. Но найти что-то надо.
— Ты сердишься, князь Тирион?
— А ты нет?
— У меня нет времени, чтобы чувствовать что-либо, кроме страха.
— Страх почувствуют наши враги, когда мы покончим со всем этим, — заявил Тирион. Эльф знал, что нахален, как мальчишка, заявляющий друзьям, что однажды расправится с обидчиком, но именно так он и думал. Однажды враг заплатит за сегодняшнюю резню. Он, Тирион, заставит Короля-Колдуна и его приспешников заплатить.
— Как такое могло случиться? — спросила Алариэль.
— Всему виной наша самоуверенность, — ответил Тирион. — Мы считали, что с угрозой Наггарота покончено. А это не так. Покончено с ней будет только в одном случае: когда Король-Колдун и все покорные ему будут мертвы.
— Я имела в виду: как они нашли меня? Как привели такие силы в самое сердце Авелорна? Это ведь невозможно. Наши разведчики засекли бы их. И орлы заметили бы с высоты.
— Дело в магии, полагаю, только не знаю в какой. Я вообще скверно разбираюсь в данной теме. Мой брат понял бы больше.
— Хаос вернулся, — произнесла Алариэль. — Я чувствую это. Его присутствие ощущается теперь все время далеко-далеко гигантской опухолью, разъедающей сердце мира. Ветра магии осквернены. Тени удлинились даже здесь, в Авелорне.
— Ты думаешь, это как-то связано с вторжением?
— Все взаимосвязано. В воздухе сейчас куда больше силы и куда больше зла, чем было за долгое, долгое время.
«Откуда тебе знать? — хотелось спросить Тириону. — Ты моложе меня, а я по эльфийским меркам совсем не стар». Но он прикусил язык. Это прозвучало бы глупо, ведь коронованная Вечная Королева наследует не только титул. Кто знает, какие тайные знания доступны ей? И какие магические силы?
— Ты можешь помочь нам? Можешь использовать свою магию, чтобы защитить нас?
— Я сделаю, что сумею, — сказала она. — Мои силы не предназначены для войны.