Но он уже думал, что, возможно, лучше не полагаться полностью на мастерство разведчиков, а прибегнуть к колдовству. Нужно будет поговорить с ведьмами.
Тирион подбросил в огонь еще хворосту. Ночь выдалась прохладной, вокруг бродили звери. Он устроил привал в ложбине, скрывшей костер от посторонних взглядов. В темноте он не боялся, что поднимающийся к небу дым выдаст их; хотя запах, возможно, приблизившиеся враги уловили бы. Но в данный момент горячая еда и тепло значили для беглецов больше, чем небольшой риск.
Вечная Королева, кажется, чувствовала себя тут как дома. Лицо ее было измазано сажей. Она разделала подстреленных птиц и жарила их на самодельном вертеле вместе с какими-то клубнями. Тириона радовало, что она кое-что умеет. Он совсем не был уверен, что сможет вытащить девушку из леса. Бок сильно болел, а эльф не знал, сколько еще им придется бежать.
Они сидели молча, дожидаясь, когда голуби поджарятся, потом быстро поели, обглодав пташек до костей. Затем просто смотрели на огонь.
— В детстве я это любила, — проговорила наконец Алариэль. В ночи ее голос прозвучал совсем неожиданно.
— Что? — уточнил Тирион.
— Глядя в огонь, можно увидеть все что угодно: замки, облака, богов, духов, демонов. Я придумывала разные истории, рассказывала себе сказки…
— А я-то думал, что у тебя не было недостатка в тех, кто делал это за тебя.
— Я не нравлюсь тебе, да, князь Тирион?
Да, конечно, только сейчас не лучшее время говорить этом.
— Я тебя совсем не знаю.
— И все-таки я тебе не нравлюсь. Почему?
Тирион вздохнул.
— Тебя так волнует, что ты кому-то не нравишься? Разве обожания всех остальных недостаточно?
— Так вот что волнует тебя? То, что народ поклоняется мне?
— Возможно, поклонение — слишком сильное слово.
— Нет, не слишком, и правда в том, что меня это тоже тревожит.
Тирион пристально посмотрел на нее:
— Почему?
— Потому что не всегда это было так. Я была обычной девушкой, ничем не отличающейся от прочих. А теперь эльфы относятся ко мне как к живой богине. Даже ты, хотя и по-своему — строптиво и странно.
Тирион ощутил несправедливость ее слов, задевших его. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали.
— Возможно, потому, что ты и есть богиня.
— Но не по своему выбору.
— Несчастное дитя.
Она улыбнулась, и что-то в ее улыбке заставило Тириона устыдиться.
— Нет, правда. Я не выбирала. Как бы мне хотелось, чтобы моя мать была жива. Тогда я не была бы одержима этой штукой…
— Одержима? Штукой? Интересный выбор слов.
— Эти слова точны, князь Тирион. Я делю тело с чем-то еще. Не знаю даже, с чем именно.
— Это дух богини земли. Даже мне это известно.
— Тебе известны слова, князь Тирион, но я сильно сомневаюсь, что ты имеешь хоть малейшее представление о том, что они означают.
— Я встречался с Королем-Фениксом.
— А я нет. Я напоминаю тебе его?
— Нет. Да.
— Обычно ты не столь нерешителен.
— Тебя окружают заклятья. Даже я это вижу.
— Почему «даже»?
— Потому что магическое зрение у меня скверное. Хуже, чем у большинства эльфов.
— Я и не думала, что у тебя есть недостатки. Ведешь ты себя так, словно их нет вовсе.
Тирион рассмеялся:
— Так, значит, и я тебе не нравлюсь, да?
— С такой враждебностью понравиться трудно.
— Я не всегда так враждебен, — заметил Тирион, решив быть честным. — Это ты пробуждаешь во мне злость. Вообще-то пробуждала еще до того, как я тебя увидел.
— Почему?
— Я не хотел становиться твоим защитником. Меня принудили.
— Кто?
— Моя тетушка, весьма достойная и любезная эльфийская леди, совсем как ты.
— Она тебе тоже не нравится?
— Напротив, я ее очень люблю. Но не люблю, когда меня заставляют что-то делать.
— Нам всем иногда приходится делать то, что нам не нравится, князь Тирион.
— Теперь ты и говоришь как она. Слово в слово.
— Наверное, потому, что такова жизнь. — Голос девушки стал печален. Тириона это смутило. Он не желал видеть в ней личность.
— Откуда тебе знать?
— Я рождена быть Вечной Королевой.
— И тебе, конечно, не хотелось быть богиней целого народа, да?
— Конечно, хотелось. В детстве я мечтала об этом. Сомнения появились позже, когда я увидела, что это означает на самом деле.
— А что это означает на самом деле?
— То что сталось с моей матерью, со мной и моей сестрой.
— В каком смысле?
— Моя мать любила меня, князь Тирион.
— Это так плохо?