— Не только на Авелорн, — вздохнул верховный Хранитель. — Еще на Лотерн, Тор Ивресс, Манкастру и дюжину прочих мест. Весь Ултуан осажден темными эльфами и их союзниками-хаосопоклонниками. Вечная Королева пропала, предположительно погибла. По слухам, повсюду предатели. Члены Культа Наслаждений приходят на помощь захватчикам. Это самая страшная угроза, с которой столкнулся Ултуан со времен Раскола.
— И все-таки среди всего этого Каледор, если то был Каледор, решает сказать тебе, что я отправлюсь в путешествие. Я бы предположил, что в такой момент на уме у него будут вещи поважнее.
— Это не повод для шуток, Теклис, — укорил молодого мага Морелиан. — Первый архимаг должен был знать, что все остальное мы довольно скоро выясним сами. То, что он решил заговорить с нами о тебе, — знак твоей несомненной важности в великом миропорядке.
— Почему я?
— Ты из Крови Аэнариона, — сказала Белтания.
— Ты и твой брат — герои, — добавил Морелиан.
— Я не герой, — возразил Теклис.
— Если даже сейчас ты не герой, боюсь, ты станешь им прежде, чем все это кончится, — сказал верховный Хранитель.
— Я собираюсь найти брата, — заявил Теклис. — А для этого мне понадобится оружие.
— Посмотрим, что мы сможем тебе предложить.
— Я сам сделаю себе меч.
— Тогда лучше тебе скорее начать, — кивнул Морелиан. — Я велю, чтобы кузницу предоставили в твое распоряжение.
Теклис взял чистый лист пергамента, заточил перо, окунул его в чернильницу и принялся чертить руны и магические формулы, которые потребуются для создания меча. Несколько долгих часов просидел он, сгорбившись над столом в своих покоях, работая легко и быстро.
Он изучил Солнцеклык и был уверен, что сумеет воспроизвести по крайней мере часть магии, примененной при его создании. Базовые заклинания, которые сделают клинок острым и смертоносным, должны быть столь же точны и мощны, как и чары, сотворенные Каледором.
Работая, Теклис размышлял, для чего делает это в действительности. Маг не привык пользоваться клинком, он ведь не был воином. И не планировал носиться повсюду, размахивая мечом, как братец. В этом случае причинить вред он мог лишь самому себе.
Кстати, лишние эффекты вроде огненной магии, вложенной в Солнцеклык, ему не нужны. Без доступа к вулканическим огням Наковальни Ваула добиться такого трудно, а он, опять-таки, не воин и не нуждается в зрелищных представлениях.
Важно именно создание меча. Это проверка, испытание, устроенное им самому себе. Если Теклис сумеет воссоздать хоть какую-то часть работы Каледора, он сможет восстановить и другие, по крайней мере, маг убеждал себя в этом. Он пойдет по пути великого чародея, покажет себе и миру, на что способен и каковы его намерения.
В конце концов, его побуждения не имеют значения. Важно лишь завершить работу. Мистические диаграммы и сильнодействующие магические формулы без запинки стекали на пергамент, как будто писали сами себя. Теклис работал всю ночь, покрывая символами все больше и больше пергаментов, то и дело по новой затачивая перо и заменяя догоревшие свечи.
Когда он закончил, за окном уже брезжил рассвет, однако Теклис совсем не устал. И легко ему было не только благодаря снадобьям, принятым для поддержания сил. Он чувствовал, что становится тем, кем ему всегда хотелось быть; что он наконец встал на верный путь, путь своего предназначения. Создание этого клинка казалось… правильным.
Его меч никогда не затупится, что бы ни пришлось им рубить, а разрубить он сможет практически все. Для Теклиса не имело значения, что сам он не найдет мечу боевого применения — маг только заложил основу, фундамент, на котором потом можно возводить другие заклятья, в точности так, как сделал это Каледор.
Но едва Теклис завершил проектирование, его охватило смутное чувство неудовлетворения. Он всего лишь воспроизвел труд другого. Это была работа гения, но гения чужого. Нет, Теклис радовался, что у него получилось, однако знал, что не будет по-настоящему счастлив, пока сам, лично не сотворит что-то такой же значимости. Он хотел создать собственный шедевр.
Сардоническая улыбка искривила губы Теклиса. Он видел, куда его неизбежно приведет этот путь. Молодой чародей вздумал соревноваться с величайшим из когда-либо живших магов. Шедевром Каледора стал Вихрь, заклятье, спасшее целый мир и по сей день защищающее их родину.
Ну и как с таким соперничать?
Но Теклис уже знал, что попытается — и найдет способ.
В кузнице он много долгих трудных часов не выпускал из рук тяжелого молота, пыхтел и потел, выкладываясь по полной, вплетая в металл мощные чары. Он выполнял две сложные задачи разом, до предела истощающие его душевные и физические силы. К тому моменту, когда в руках его заблестел готовый клинок, Теклис совершенно вымотался. Его хватило только на то, чтобы дотащиться до своей комнаты и упасть на кровать. Сон пришел к нему почти мгновенно. Во сне он видел чащобу, Тириона и Вечную Королеву, которых преследует армия друкаев. Над лесом маячили две великанские фигуры. Одна, в мантии с капюшоном, излучала леденящую ауру смертоносной силы. Вторая принадлежала архимагу Каледору. Гиганты казались вовлеченными в какую-то титаническую битву сил воли, и Теклис знал, что сам он — часть этой борьбы.