- Если они так и будут работать дальше, на покой я смогу уйти через пару лет. И тогда отправлюсь в путешествие, – Алькариэн улыбнулся, кивая на бутылку с прозрачной жидкостью. – Забирай. Тебе помнить весь этот кошмар необходимости нет. Только пей с осторожностью.
Дварф подхватил подаренную бутылку, плотно закупорив ее.
- Буду держать тебя в курсе, аран. И... держись. Все не просто, но права на поражение у нас с тобой нет.
- Нет, – эхом отозвался Алькариэн и устало опустился в кресло, стоило только двери закрыться за спиной ушедшего дварфа.
Адайн скользнул в кабинет минут десять спустя. Легко коснулся его плеча, погладил волосы.
- Я пытался связаться с тобой по коммуникатору, но ты не ответил ни на один вызов. Ты в порядке? На тебе лица нет.
Риэн вздрогнул, словно очнувшись ото сна, развернулся, выпрямился, обнимая его за бедра и притягивая к себе. Уткнулся в живот и плечи его затряслись.
- Их больше нет, ами. Никого из них больше нет. Они уничтожили сами себя.
- Риэн, – полукровка с силой обнял его за плечи и губами прижался к виску. – Дьюрин результаты разведки принес, да? Тише, сердце мое, тише. Мы ничего не можем изменить.
- Ты не понимаешь, – одними губами шепнул Алькариэн. – Теперь я тоже не хочу быть эльфом, не хочу этой бессмертной жизни, – он судорожно вздохнул и потянулся к проектору. Включил и отвернулся к окну, немигающим взглядом глядя на выплывающую из-за горизонта луну. И пусть изображение было без звука, в ушах все еще звучал тот отчаянный крик замученного мальчишки.
Адайн стоически досмотрел до конца. До самого конца. Всю резню, до последней капли крови. Он сам отключил проектор, а потом обошел эльфа и, опустившись перед ним на колени, заключил лицо в ладони и губами прижался к губам.
- Если бы я мог стереть из твоей памяти это – я бы стер, не задумываясь и не колеблясь. Это зло, ужасное и непоправимое, но у нас все еще есть время и выбор, Риэн... – он был бледен и, кажется, его мутило, но он держался. Не ради себя, а ради эльфа.
- Я не имею право на слабость, Адайн, но сейчас слаб, как младенец. Это… Все, во что я верил, все, что было моей частью – вдруг перестало существовать. Но я переживу это. Как всегда, – он вымученно улыбнулся и, потянув Адайна к себе на колени, крепко обнял, прижимая к себе. – Обещай мне… Что если я хоть раз, хоть на секунду… Если я стану такими, как они – ты меня убьешь без жалости и сожалений.
- Ты не станешь таким, – твердо отрезал полукровка. – Ты никогда таким не станешь. На то, чтобы стать монстром, у тебя была тысяча лет. Ты им не стал. Не станешь и теперь.
- Стать монстром никогда не поздно, – невесело хмыкнул Риэн, обнимая его еще крепче. – Я был… занят эту тысячу лет. И посмотри на меня – я стал чудовищем, пусть и никого не убиваю сам. Ты и сам это знаешь. Просто пообещай мне. Адайн, пожалуйста.
- Я обещаю занимать тебя и впредь. Даже если мне для этого придется придумать, как прожить целую вечность, – очень серьезно ответил тот.
Риэн вздрогнул и вдруг тихо-тихо произнес:
- Ты мое спасение, Адайн. Я люблю тебя, очень люблю.
- Я знаю, сердце мое, – улыбнулся полукровка. – Я ведь тоже люблю тебя.
Алькариэн на мгновение замер, словно закаменел, а потом вскинулся, заглядывая в лицо искрящимися от недавней боли, радости и осторожной надежды глазами.
- Спасибо, – потянулся вперед, осторожно целуя губы. – Это чудо, после всего, что я тебе сделал, но за него тебе спасибо.
- Риэн, – Адайн кончиками пальцев погладил его усталое лицо. – Все будет хорошо, слышишь? А если Риэль найдет этого беглеца-полукровку, так и вовсе замечательно!
Алькариэн тихо рассмеялся и покачал головой.
- И правда. Ладно, поздно уже, нам всем нужно как следует отдохнуть, пока не наделали ошибок, – он погладил костяшки обнимающих его пальцев и, отстранив от себя, осторожно встал: боль в боку, утихшая было после полудня, снова напомнила о себе. – Пойдем.
- Душ, смена повязки, ужин и сон, вот твой план на этот вечер, – Адайн одернул одежду, а потом расправил складки на кителе Риэна. – И, надеюсь, спорить со мной ты не будешь.
- Признайся, ты всегда мечтал немного мною покомандовать, – Риэн смешно сморщил нос, стоически терпя процедуры приведения его в порядок.
- Отпираться не буду, но у меня ведь неплохо получается, правда? Милая домашняя тирания, – фыркнул полуэльф, уводя Риэна из кабинета. Забавно, но он все-таки выдернул из проектора пластину с осколком орихалкона. – Думаю, это больше никому не стоит видеть.
- Риэлю, – снова нахмурился Алькариэн. – Он должен знать. Надежда опасна.
- Ладно, я свяжусь с ним, когда ты отправишься в душ, – кивнул Адайн, быстро отправляя сообщение по коммуникатору. – Еще какие-нибудь распоряжения будут, мой господин?
- Там на столе остались «дары» дварфа. Скажи, пусть выпьет стаканчик перед просмотром, – улыбка тронула губы Риэна, но глаза все также ровно сияли клубящейся болью. – И пусть снимет фотографии тех полукровок, которых отправили вначале, и перешлет их Дьюрину.
- Кастинг... – полукровка остановился, развернул его и осторожно прижал к стене. – Если у тебя осталась хотя бы одна бутылка дивной «Росы» – да, я читал об этом настое – тебе самое время выпить стаканчик, потому что тебя переполняет все, что ты увидел. Он все сделает. Но вряд ли в его сердце кто-то сумеет заменить того... кто едва не убил тебя. Это шутка, пусть и неуклюжая, но я надеюсь, что она хоть немного расслабит тебя.
- Я выпил, ами, и отдал бутылку Дьюрину. В отличие от нас, ему смотреть это было ни к чему, – Риэн взъерошил его волосы, обласкал кончик уха. – Меня расслабит ночь рядом с тобой.
- Отлично, тогда давай не будем больше терять времени? – Адайн потерся щекой о его плечо и, ухватив за руку, увлек прочь из кабинета.
====== Часть 10 ======
Пустота. Гулкая, звенящая, черная пустота. Сердце бьется ровно, кровь спокойно течет по венам. А внутри все равно пустота. Двое суток в голове царит восхитительная тишина. Риэну проще, у него есть тот, что может разделить с ним боль. А ему… Эмоции словно выгорели. Заледенели. Умом он понимал, что за клубок чувств должен быть сейчас у него внутри, но вместо него там была только пустота.
В нем всегда жила уверенность, что такая вот жизнь – среди стекла и электричества, не будет вечной. Что пройдет время – сотни, тысячи лет, но он снова увидит тех, кто когда-то ушел. И пусть жгли горечь, разочарование и обида на предательство и трусость, но эльфы как никто умели признавать свои ошибки. Он верил в это. Он ждал этого. Как выяснилось, зря.
Адайн назвал далеких погибших предков монстрами, и он, Риэль, не нашел, что ему возразить. Перед глазами снова и снова вставали показанные орихалконом картины чужой жизни. Той самой, к которой он так стремился, но на поверку оказавшейся страшной и черной. Яростное отрицание, неверие загорелось внутри, но беспомощно погасло от одного взгляда на измученную, изнасилованную девчушку-полукровку, не вовремя попавшуюся на пути пьяного «светлейшего». Он знал его. Тот, кто безжалостно выламывал девушке руки и раздирал ее и без того ветхую одежду, когда-то был его другом. Они вместе ходили купаться к озеру, охотились на белок и плели венки для матерей. Но того, кого увидел Риэль двое суток назад… он не знал. И не хотел знать. Вспыхивали одна за другой мысли о том, что стало бы с ним самим, если бы он не остался. Стал таким же чудовищем, упивающимся чужой болью? С радостью охотился бы вместе с дружками на припозднившихся полукровок? От встающих перед глазами картинок мутило. А потом пришла пустота, и ушли все мысли. Он словно вымерз внутри. Риэн пытался растормошить его, а потом отправил приводить себя в порядок, сунув в руки бутылку с «Росой». Велико было желание выпить полный стакан залпом, но мысль о том, что он сам станет предателем для родного брата, останавливала. Он не станет таким, как они. Вот только приведет в порядок собственные чувства и мысли…
Дверь за спиной закрылась с мягким стуком. Риэн отвел ему одни из лучших покоев, но сейчас Риэлю было важно только то, что в них можно спрятаться от всех. Может, если попытаться отпустить себя, все снова станет нормальным?