В составе экипажа. Капитан и владелец Валерий Буслов. Ему сейчас 76 лет. И дай бог каждому в такие годы выходить под парусом в море.
Друзья и соратники капитана.
Миша и Эли
Фима (Эфи) Гинзбург.
Впереди по плану навигации заход в Дурбан, проход Мысом Доброй Надежды, Намибия, остров Св.Елены, Бразилия, Карибы, Азоры, Европа...
Проводить их в море пришел Сергей Морозов.
Пожелаем им удачи. 7-мь футов под килем и попутного ветра, который так нужен у мыса Доброй Надежды.
P.s. Отдельное спасибо Сергею Морзову за фотографии ТИШИ2. Удачи тебе Сергей и даст бог свидимся на морских дорогах.
НОГА ЧЕТВЕРТАЯ: ЮЖНАЯ АФРИКА – ИЗРАИЛЬ
04 Февраля, 2014
Королевский Яхт-Клуб Мыса Доброй Надежды, Кэйптаун.
ПАЛЕЦ ПЕРВЫЙ: “ В КЭЙПТАУНСКОМ ПОРТУ
Скакала на борту, «Жанетта» поправляла такелаж. Но прежде чем уйти в далекие пути на берег был отпущен экипаж....».
Так мы и пели в пионерских лагерях на средней Волге: «скакала на борту». Почему «скакала» никто не знал. Если скакала, значит так ей – этой «Жанетте» было надо. Только много лет спустя выяснилось, что не «скакала на борту», а « с какао на борту». А недавно, мне сказали, что вовсе даже не «с какао на борту», а «с пробоиной в борту». И велели посмотреть в Интернете. Про Интернет не знаю – не смотрел. Но тут уж и совсем какая-то ерунда получается: если у нее пробоина в борту, так ей этой пробоиной и нужно срочно заниматься, чтобы не утонуть. А не такелаж поправлять.
Вообще, песни про дальние экзотические моря, и особенно пиратские, пользовались у юных советских пионеров большой популярностью. Скажем:
«Они дрались за пепельные косы, за взгляд очей лазури голубой...». Или:
«Пал боцман Боб, сраженный в грудь кинжалом. Он получил того чего желал. И все узнали, что Мэри – проститутка, а боцман Боб был судовой нахал...». И так далее.
Мне теперь все никак не вспомнить понимали-ли мы (пионеры я имею в виду), что ни в какие дальние страны нас никогда не пустят. Вроде должны были понимать, хотя бы уже потому, что никто из родных или просто знакомых никогда заграницей не был. Но наверное все-таки не понимали.
В начале 70х мой добрый знакомый и постоянный участник наших ночных петербургских кухонных посиделок Юра Логачев должен был поехать на какую-то научную конференцию. Не-то в Чехословакию, не-то в Польшу. Блестящий физик-теоретик, доктор наук в тридцать лет. Неоднократный чемпион СССР по альпинизму. Совершенно русский. Женатый с двумя малыми детьми. На заседании комиссии райкома, которая должна была решать вопрос о разрешении на поездку в «нашу» социалистическую-же, но все-таки заграницу, Юру спросили: « Какое самое важное событие произошло в этом году ?». Все такие вопросы и правильные ответы на них были хорошо и заранее известны. Юра сказал, что по его мнению – это облет Луны американскими космонавтами. В Чехословакию (или в Польшу) Юру не пустили. Правильный ответ был 37й (или может быть 28й) Пленум ЦК КПСС по вопросам сельского хозяйства.
И вот теперь, через какие-то 60-65 лет после окончания моего счастливого понерского детства, я и вправду в Кэйптаунском порту. Причем в самом буквальном смысле этих слов, поскольку Королевский Яхт-Клуб Мыса Доброй Надежды находится на территории Кэйптаунского Торгового Порта.
Вот к чему могут привести детские увлечения пиратскими песнями, даже если эти увлечения начинались в глухие советские времена, за сорок лет до крушения коммунистической империи зла.
«А в нашу гавань заходили корабли – ба-а-альшие корабли из океана. В таверне веселились моряки, ой-вей, и пили за здоровье Капитана...».
Ну и так далее...
05 Февраля, 2014. Кэйптаун.
Для восстановления связи времен. Эли и я пришли в Ричардс Бэй на северо-восточном побережье Южной Африки 07го Сентября прошлого года. Эли уехал сразу, а я остался на «Тише» прибирать ее после 10,000-мильного перехода из Новой Зеландии через западный Тихий и весь Индийский. Я улетел в Нью Иорк 17 Сентября чтобы успеть домой к своему 76-летнему дню рождения.Успел.
Команду на эту последнюю ( четвертую ) ногу собирали с двух концов – Эли в Израиле и я в Нью Иорке. Поначалу было похоже, что новая команда будет состоять преимущественно из нерусскоговорящих израильтян. Но потом они все куда-то пропали: один в конце концов сказал, что ему не потянуть с финансированием, другой отказался, узнав, что мы разговариваем с неким «Х» и он с этим «Х» в одной лодке никогда и никуда не пойдет, третий уведомил нас, что ему необходима отдельная кабина с закрывающейся дверью, четвертый (и единственный, с которым мы по-настоящему хотели-бы пойти) не смог по медицинским причинам.