Зашли в главную городскую мечеть (почти все прихожане – выходцы из индийского суб-континента). Интерьер похож на мечеть на Мауритиусе, но далеко не так элегантен. Сходили на «индийский» рынок, где действительно в основном индусы торгуют предметами местного рукоделия – главным образом резьбой из черного дерева. Я уже плохо понимаю действительно-ли эти гипертрофированно-удлиненные фигурки являются образцами истинно народного ремесла (что было бы очень интересно), или современные африканские резчики делают их такими в угоду вкусам современных «модильянизированых» туристов. Но это наверное не так уж и важно. Некоторые из этих вещей очень хороши.
В Дурбане мы в первый раз в упор столкнулись с полным идиотизмом южноафриканской системы оформления прихода и отхода малых судов. ЮАР – первая страна на моей памяти, где все это (порт-контроль, иммиграцию и таможню) нужно проходить не только в первом и последнем порту страны, но и в каждом порту, куда вы заходите.
В единственной в Дурбане, и потому очень большой марине, нет электричества! Такое можно было-бы представить себе только в страшном сне. Почетный председатель здешнего яхт-клуба и очень симпатичный джентльмен Боб Фрэзер пригласил нас на кружку пива и интересно рассказывал о своих яхтенных переходах и об истории клуба. Мне все хотелось его спросить, каким образом этот клуб с 1892го года существует без электричества на причалах, но постеснялся.
15 Февраля, 2014.
Завтра должны быть в Валвис Бэй. А пока трещим мотором. Ветра нет и все попытки идти под парусом систематически проваливаются. Ну нет у нас спиннакера. Не того мы класса яхтсмены. Нам бы чего-нибудь попроще. Например геную на выносном гике. Но на это насущного ветра мало.
390 миль от Дурбана до Порт Елизабет в одно трех-дневное погодное окно были нашим главным достижением на этом переходе. Мы рискнули не заходить в Ист Ландон и попали, как в «десятку», в следующее окно на Моссел Бэй. В результате весь переход Ричардс Бэй – Кэйптаун удалось сделать за две недели вместо запланированных трех.
Порт Елизабет – небольшой и очень по-европейски милый городок стал для нас приятным «антиподом» Дурбану.Но тут нам еще и сильно повезло. В здешнем яхт-клубе (с Интернетом и электричеством на причалах) Эли в первый-же день познакомился с человеком по имени Рони. Рони, узнав от Эли, что мы впервые в Порт Элизабет, предложил показать нам город и окрестности. Вечером я пытался узнать как Эли договорился с Рони в смысле оплаты. Эли сказал, что про это никакого разговора не было.
Рони, симпатичный и интеллигентный мужчина лет пятидесяти, родился в Южной Африке. Он усадил нас в свой большой «вседорожник» и мы провели в этой машине два полных дня. Посмотрели Порт Элизабет во всех его, главным образом приятных, ипостасях, покатались по местному небольшому парку-сафари, побывали у Рони дома ( где поживились стабильным городским Интернетом), и впервые увидели наконец где, и в каких условиях живет основное население страны: Рони показал нам печально знаменитые южно-африканские «тауншипс» на окраинах Порт Элизабет. Потом он помог нам закупить подукты на дорогу, нашел место, где нам быстро и недорого привели в порядок нашу японскую спиннинговую катушку ( последние рыболовы оставили ее непромытой ржаветь в нашей кладовке и у меня теперь прибавился новый компонент для заботы на лодке), и перед нашим уходом из Порт Элизабет созвонился с начальником марины в Моссел Бэй, чтобы нам там дали место.
Начали с остатков старого английского форта. Все гуляли по форту, и когда мы с Рони на какое-то время остались вдвоем, я спросил у него кем он себя считает - «англичанином» или «африкаанс». На это Рони мне ответил, что его родителями были еврейские эмигранты из Германии, которые приехали в Южную Африку в конце тридцатых, через Испанию и Португалию, спасаясь от Гитлера. Вопросов не осталось. Про эту страницу южно-африканской истории мы потом много узнали в замечательном Еврейском Музее в Кэйптауне.
В богатой, «белой» части Порт Элизабет много красивых старинных домов, брусчатые мостовые и цветы в палисадниках. Но такое можно увидеть везде в Европе. А вот окрестные «тауншипс» (пригородные поселки) – это уже местная достопримечательность: тысячи и тысячи плотно сбитых безликих домиков, неразличимых в своей серой и пыльной обыденности. Огромные пологие холмы, полностью покрытые, насколько хватает глаз, морем одноэтажной бедности. Контраст с «европейским» Порт Элизабет (белые виллы с красными черепичными крышами, в пальмах и цветах на зеленых стриженых газонах) - оглушительный. Но нисколько не больше, чем между многомиллионными пент-хаузами на Парк Авеню в Манхаттене и разрушенными, как после бомбежки, кварталами Южного Бронкса.