На Гренаде подавляющее большинство населения – потомки рабов из Африки.К великой радости стороннников «мультикультурализма» (еще одна полит-корректная маска, придуманная для прикрытия реальных проблем, связанных с национальными и расовыми различиями между народами) все немного «перемешались». Но и это не помогло создать ничего оригинального или интересного.
Делаю попытку возразить самому себе: а чем ,собственно, эта ситуация отличается от той, что в Америке, Канаде, Австралии или Новой Зеландии? И там тоже уничтожили коренное население, тоже приехали совершенно не имеющие никакого отношения к этим местам люди. Никаких столетий цивилизации, как во Франции, или тысячелетий, как в Китае. Тоже все новое и все «без корней». Правильно. Но у этих больших «новых» стран каким-то образом – наверное все-таки благодаря их размерам и количеству живущих в них людей, а может быть потому что первые европейские поселенцы сумели выдержать натиск последующих волн иммиграции – образовалось некое, скажем, канадское или австралийское «лицо». Я хожу по кариббским островам и вижу только пестрый винегрет из разных народов, одежд, которые они носят, языков, на которых они говорят, и музыки, которую они слушают. А лица нет. Не вижу.
Делаю вторую попытку возразить самому себе: да вот этот «винегрет» и есть то самое «лицо». Может быть. Все зависит от того, кто и как это «лицо» определяет.
Осип Мандельштам:
Не вижу я на Кариббских островах мандельштамовского «всечеловеческого» лица. В этом, наверное, все и дело.
14 Мая, 2014. Северная Атлантика.
Восточные пассаты закончились в одночасье вчера около полуночи на моей ночной вахте, на 27-ом градусе северной широты. Это ожидалось, и притом именно на такой примерно широте. Отныне, мы в полосе «неопределенных» ветров, между восточными и западными пассатами. Спасибо восточным. Мы на них поднялись от Гренады 900 миль на север. Теперь, до встречи с западными пассатами или пока не появится какой-то другой ветер, нам повидимому предстоит идти на моторе. Это неизбежно и все через это проходят.
Да вот сейчас.Но еще буквально пару слов о Кариббах вообще. Остановились мы на том, что Тринидад – настолько большой, что внутри острова еще сохранился девственный тропический лес.
Большую и очень негативную роль в том, что на Кариббах осталось так мало от того, что было, сыграла их близость к главным потребителям международного туризма, и, прежде всего, к Америке. В многомиллионном доме пенсионеров под названием Майами острова Кариббского моря играют роль не-то Малаховки, не-то Сестрорецка. Из Нью Иорка люди (не богачи - вполне среднего достатка) летают на трехдневные праздники на Гваделупу и Тобаго. Голландско-французкий Сан Мартен обзавелся первоклассным международным аэропортом. На все острова ходят огромные круизные лайнеры из того же Майами, из Нью Иорка и из Европы. Лайнеры вываливают на берег сразу тысячи людей с фотоаппаратами и нагуленным мягкой пароходной качкой аппетитом на «креольскую» кухню. Где уж тут до девственного тропического леса или свободного пляжного берега. Отели, рестораны, бесконечные ларьки с туристским хламом и автозаправки. Так что обещанный путеводителями тропический лес внутри Тринидада очень привлекал.
Тем более, что никто из нас на этом острове раньше не был.
Тринидад (по–испански «Троица») – после многих лет британского правления – независимое государство. Полное название: «Республика Тринидад и Тобаго». Тобаго - небольшой соседний остров, про который все без исключения говорят хорошо. Там чистые пляжи и даже какие-то кораллы, но нам Тобаго оказался несовсем по дороге, а главное, на Тобаго нет марины. А нам – после 1,600-мильного перехода из Бразилии - марина была нужна. Да мало-ли куда можно было зайти даже и прямо по дороге: Французская Гвиана, Суринам, Гайана – все на том-же северном берегу Южно-Американского континента, вдоль которого мы шли из Форталезы на Кариббы. Но не зашли. Нам нужно попасть на Азоры до начала сезона ураганов. И Тринидад – это все, что мы могли себе позволить.