Прийти сюда несомненно стоило. Как оказалось, на этом , и только на этом участке побережья, над океаном приподнялся не только риф первородного атолла, но и неширокая полоса морского дна, на котором этот риф стоял. Сегодня здесь видно высокий обрыв мертвого рифа, потом, ниже, совершенно плоскую горизонтальную каменную ступень бывшего дна, ( второй, примерно десятиметровый обрыв) и ,наконец, широкий стол современного живого рифа в самом низу в полосе океанского прибоя. Как бисквитный торт на подносе.
Вдали проходили два кита – большой и маленький. Белый бурун от движения кита в воде видно все время пока кит находится на поверхности. Но снимать бурун неинтересно. Интересно снимать самого кита, но он показывает себя на очень короткое время. Не знаю что получилось из стрельбы с использованием «сергеевых» фото- шмайсеров и фауст-патронов, но у меня на этот раз одна фотография получилась достаточно резко, хотя снимал я на максимальном, уже электронном приближении. Киты были далеко от берега и видели мы их только потому что стояли на высоком обрыве.
Вернулись к Эли у завала. Он времени не терял и нашел-таки следы правильной тропы. Тут-же выяснилось почему мы их потеряли. Тропа вела в подземную пещеру, от которой на поверхности была видна только маленькая дырка, и та закрытая зарослями высокого тростника. В тростнике лежала табличка с предупреждением о том, что в пещере падают камни и желающие спуститься могут это сделать только на свой страх и риск. Эли сказал, что ему тоже интересно пройти к океану, но он пойдет «правильной дорогой», а не через какие-то завалы. Проблема была в том, что след в пещеру начинался со скальной веревки, которая болталась с крюка вниз вдоль почти вертикального спуска в полную черноту.
И вот тут-то я сильно удивился. Когда три человека идут на одной лодке пять месяцев, можно предположить, что они уже что-то главное друг о друге знают. Например, что Эли – человек в высшей степени уравновешенный, спокойный, рассудительный и осторожный. А тут он надевает на шею фотоаппарат и берется за эту веревку. Я сказал, что тогда я тоже иду. Сергей остался наверху. Мы с Эли прошли две веревки вниз. Аккуратно, по очереди, чтобы не скинуть камни на голову – я думаю всего метров двадцать. Там, в полной темноте, начиналась третья, более толстая веревка, но это была уже «тарзанка». На ней нужно было перелететь через широкую щель с одной подземной скалы на другую. Эли засомневался, а я тем более. На мне были сандалеты, у которых отваливалась подошва. Ирочка ее приклеила клеем, который привезла, чтобы приклеить какие-то свои подошвы – в Нью Иорке у нее перед отъездом на это нехватило времени. Но Ирочка улетела назад в свой Нью Иорк, а моя подошва снова отвалилась. Я представил себе как я приземляюсь на той скале напротив на оторванную подошву и сказал Эли, что он прав и надо подниматься назад.
Мы успели посмотреть еще два места на берегу – каменный «бассейн» в расщелинах береговых скал – по преданию здесь была купальня ниуйских королей – и совершенно удивительные огромные скальные арки, возвышающиеся над рифовым столом. После того, как эти арки попали на ниуйские почтовые марки, приток туристов на остров заметно увеличился.
В ресторан Ави мы ехали уже в полной темноте и без всяких человеческих сил. На одном энтузиазме и с непреодолимым желанием хоть что-нибудь съесть.
Пару лет назад, по дороге в Венецию, я собирался зайти в Албанию, но никто в Израиле не мог мне сказать что там и как. Албания тоже ведь не Швейцария, и кто ее знает. Но когда мы поставили «Тишу» в одной из двух тамошних марин, нам немедленно показали лодку, на которой жил израильтянин. Он пришел в Албанию налаживать там морское рыборазведение.
В этом переходе, на Санта Лючии, мы встретили хозяина «Изи Сэйлз» из марины Тель-Авив. Это он обшивал нам геную после того, как ее потрепало у Лефкады по дороге из Венеции. «Изи Сэйлз» потрогал свою незаворачивающуюся на джиб-роллер работу, покачал головой и пожелал нам счастливого плавания.
На Галапагосах я брал у израильтянина танк с воздухом почистить «Тишино» дно. Он держит на Сан Кристобале одну из многочисленных там ныряльных контор.
На Таити, в марине Таина стоял катамаран «Шиболет» под израильским флагом. Но пока мы там были, на эту лодку никто не приходил.
Про мои приключения с израильтянами в Нигерии я бы мог написать небольшой приключенческий роман. Все эти люди – обычные искатели острых заморских ощущений. Пилигримы – авантюристы. Большинство из них либо путешествуют, либо временно пристраиваются к какому-то делу, а потом все равно вернутся домой. И это совершенно нормально. Но бывает и по-другому.