Леночка фактически жила на два города: Москву и Лион. Каждый месяц она приезжала на неделю, потом отбывала в Лион, затем этот круговорот повторялся. У нее был талант заводить виртуальные знакомства, она умело меняла свои статусы, размещала фотографии, где представала в самом выигрышном и удачном ракурсе.
– Дим! Да иди же к телефону, – настаивала Леночка.
– Иду! – Он поднялся со стула и пошел к столику в углу, где стоял редакционный городской аппарат. – Да, – он откашлялся. – Алло!
– Дмитрий Дронов? – Женский голос был высоким и пронзительным, и он слегка отодвинул трубку от уха.
– Я. – В голове промелькнули обиженные интервьюеры.
– Мне нужно поговорить с вами.
– По какому поводу?
Он смотрел на Леночку Бегунову-Бодуэн. На солнце ее ухо отсвечивало нежно-розовым, а прядь выбившихся волос красиво обрамляла тонкий профиль. «Вот бы заработать денег, – мелькнула мысль, – и пригласить ее в зарубежный роскошный вояж. На Багамские острова. Плевать, что она замужем. Ей, наверное, иногда хочется отдохнуть от мужа. А если бы я прилично получал, я бы предложил ей уйти от французика и стать моей женой. Если разобраться, то в Патрике Бодуэне нет ничего стоящего, кроме солидного финансового положения. Леночка приносила свадебную фотографию: маленький, хлипкий, невзрачный мужичонка. И все его достоинство – заграничный статус и счет в банке».
Себе Дима честно признавался, что Ульяна для него некий трамплин. Он не хотел связывать с ней свою жизнь всерьез и надолго. Она была высокой – выше его, слишком прямолинейной, всегда говорила что думает, не щадила его самолюбия, любила экстрим, арт-хаусные фильмы, простую еду типа селедки с картошкой или яичницы с салом. Он же, наоборот, любил тишину, размеренность, вкусную еду, домашнюю готовку, Леночка иногда приносила на работу свой фирменный пирог со шпинатом и сыром. Пальчики оближешь. Ульяна готовить не любила, предпочитала полежать на диване с книгой или выехать на природу в лес.
Природу он не любил. Летом это были комары, влажная трава, прилипавшая к брюкам, зимой – холод, проваливающиеся в снег лыжи, осенью – туман и сырость. Несколько раз он уступал Ульяне и выезжал с ней за город. А потом непременно заболевал, подцеплял простуду и кашель.
С Леночкой можно было остаться дома, посмотреть американскую или французскую комедию, поесть пирогов, сходить в магазин. Ульяна терпеть не могла походов за покупками и была готова переплатить, только бы поскорее уйти из толкотни и гама. На нее навевали скуку даже огромные светлые торговые центры, а рынки Ульяна презирала.
– При встрече…
Здесь Дмитрий Дронов понял, что поймал за хвост только обрывок фразы, сама же фраза, взмахнув хвостом, как золотая рыбка, благополучно уплыла, ускользнула от него.
– Не могли бы вы повторить еще раз.
На том конце замолчали.
– Вы Дронов?
– Да.
«Соберись, – приказал он себе, – немедленно, иначе будешь выглядеть полным придурком». Он оторвал взгляд от Леночки и уставился на стену перед собой.
– Я хотела бы поговорить с вами, у меня есть одна информация, которая может представлять для вас интерес.
Голос был трескучим, как будто в спичечном коробке трясли засушенного кузнечика.
Фраза была расхоже-дежурной, и он подавил вздох. Журналистам так обычно и говорят: «есть информация». Что его может интересовать: замусоренные дворы, неправильная парковка или жалобы московским властям на плохие погодные условия?
– Я жду вас сегодня в семнадцать ноль-ноль…
Она назвала ресторан, и он чуть не присвистнул. Один из самых крутых в Москве, он славился своими ценами и кухней. Говорят, там подают настоящие русские изыски вроде молочного поросенка с хреном, курников, расстегаев, наваристых щей.
– Хорошо. Я буду.
На том конце положили трубку, и он подумал, что у него есть еще два часа до встречи, чтобы сдать материал, над которым он мучился с утра.
– Кто это? – крикнула Леночка.